Во имя отца, сына и святого лука: все о непростых отношениях моды и христианства

История монашеской одежды началась намного раньше, чем появились первые дома моды. Если копнуть вглубь церковных устоев, связанных с облачением монахов, там найдутся и костюмы из шкур животных, и особенности национальных епархий, и склоки между монахами и лицедеями. Но модную индустрию, будем честны, вряд ли можно назвать богоугодной сферой, поэтому любое соприкосновение этих миров во все времена сопровождалось если и не благодатным огнем, то уж точно яркими искрами.

Особенно жаркими из года в год выдаются рождественские праздники: то Дева Мария получает в подарок сумку Mulberry вместо сына Христа, то на ветвях главной ели Нью-Йорка развевается бюстгальтер Alexander Wang вместо праздничных фарфоровых ангелочков. Неудивительно, что в обоих случаях бренды получили обвинения в оскорблении чувств верующих. Но есть и другие примеры работы с христианскими кодами — более тонкие, деликатные и по-настоящему красивые.

Художник-оформитель Саймон Костин работал с Александром Маккуином над коллекцией Alexander McQueen осень-зима 1996, которая носила название Dante и отсылала к «Божественной комедии». Он рассказал «Правилам жизни» о взаимоотношениях моды и религии, которые можно было в ней увидеть: «Ли был без ума от исторических справок, и коллекция Dante не стала исключением. Он хотел показать взаимосвязь церкви и глобальных кризисов. Но я уверен, что религия и мода никак не связаны. Вера в Бога не может быть трендом, а одежда священников не меняется столетиями».

По мнению Костина, любая культура строится на апроприации, поэтому нет ничего плохого в том, что дизайнеры черпают вдохновение в религиях по всему миру. Но маккуиновский оммаж «Божественной комедии» Данте Алигьери резко контрастировал даже с иконами из стразов и жемчуга из скандальной коллекции Versace осень-зима 1991. Местом показа выбрали церковь Христа в Спиталфилдсе, спроектированную Николасом Хоксмуром, в чьей архитектуре историки отмечают элементы религиозного сатанизма. Тему смертности Маккуин обыграл еще более радикально и заставил гостей завидовать скелету, которого дизайнер усадил прямо в первый ряд в компании моделей и редактора Сьюзи Менкес. Терновые венки и дьявольские рожки, рукава-фонарики Викторианской эпохи и фотографии вьетнамских пленных, кружевные балаклавы и деконструированные пиджаки-комбинезоны — критики просто наблюдали за происходящим на подиуме, зная, что красноречивее местной епархии о коллекции никто не напишет.

11 февраля 2024 года о перформансе Маккуина снова пришлось вспомнить: Канье Уэст появился на Супербоуле в черной маске с фигуркой Христа (таким образом он хотел почтить память Маккуина в годовщину его гибели). Саймон — создатель оригинального аксессуара — рассказал, что это за маска. Оригинал был изготовлен задолго до самого шоу, в 1984 году, и показан на выставке в Милане. Там же Костин познакомился с фотографом Джоэлом-Питером Уиткином, который и опубликовал фотографию необычного украшения в своем фотоальбоме. В процессе создания Dante Маккуин обращался к творчеству Уиткина, и, узнав об авторе маски, написал Костину с просьбой создать ремейк. Так и получился один из самых известных и таинственных аксессуаров в истории моды.

Подобные оммажи и связи позволяют вспомнить о вещах менее скоротечных, чем барбикор или меховые шапки. Мы неустанно критикуем моду за перепроизводство и чрезмерное перепотребление, дизайнеры крупнейших конгломератов выдают по два десятка коллекций в год, а на свалки ежегодно попадает 92 млн тонн выброшенной одежды. И никакой священный молебен не спасет Бернара Арно и Франсуа Пино от критики природозащитных организаций и покупателей, все чаще выбирающих путь ресайкла и ресейла. В этом контексте церковная одежда, веками существующая вне гонки тенденций, выглядит прародителем функциональной моды, которая сейчас обретает все больше последователей.

К тому же за последние несколько лет образы священников мы видим, не только оказавшись в церкви, но все чаще на экране. Художница по костюмам сериала «Чики» Елена Казакевич рассказала, как интерпретировала для съемок канонический образ священника, чтобы сделать его достоверным и при этом подчеркнуть все тонкости характера героя: «У отца Сергия был очень подробный бэкграунд — мы ничего не придумывали. Образ батюшки обусловлен его привычками: что он любит на завтрак, какую музыку слушает, как проводил молодость и почему пришел к работе в церкви».

Рубашка-хитон из верблюжьей шерсти, платок параман с обязательным крестом, черное платье-подрясник с поясом, поверх которого на плечи надевают рясу и мантию, — стандартный набор предметов гардероба церковных служителей, на первый взгляд, выглядит архаично. Но священники одеваются не в последнюю очередь согласно бытовым потребностям, адаптируясь под современные условия жизни. Неудивительно, что в «Чиках» у отца Сергия из-под мантии выглядывают его любимые adidas Hamburg.

Характер самих сериальных персонажей и определяет их гардероб. Поэтому художники по костюмам Лука Конфоро и Карло Поджоли для сериалов Паоло Соррентино «Молодой папа» и «Новый папа» подбирали образы не только по уставу, но и в соответствии с «библией персонажа». Так, противоречивый папа Пий XIII (Джуд Лоу) из-под своей широкополой шляпы cappello romano сверкает надменностью в крупных очках Armani (привет Анне Винтур?), придворных интриганов повергает в шок золотой вышивкой и спортивным шагом толкает католичество в будущее в тренировочном костюме La Perla. Аристократ папа Иоанн Павел III (Джон Малкович) в сиквеле щеголяет по дворам Ватикана в алых мюлях из бархатного дамаста Christian Louboutin, прячется от ветра в шерстяных кейпах (дань лондонскому прошлому), а брючные костюмы для него шьют мастера ателье Cesare Attolini, среди клиентов которого были Марчелло Мастроянни и Кларк Гейбл. Подбор одежды Малкович превратил в настоящий квест для костюмеров: актер владеет брендом одежды Technobohemian, поэтому гардероб своего персонажа контролировал от и до.

Но не думайте, что дизайнеры создают лишь карикатурные образы священников на экране. Для Джорджо Армани работа над папскими костюмами для сериала Соррентино не была в новинку: в 2011 году он уже создавал облачения для служителей новой церкви на острове Пантеллерия, куда ездит в отпуск уже лет 50. По просьбе местного епископа Могаверо дизайнер создал четыре ансамбля, расшитых морскими обитателями и оливковыми ветвями. Священник красноречиво ответил критикам, озадаченным ценой щедрого дара: «Это не вопрос приземленности, а способ привлечь творца моды, любящего Пантеллерию, и это возможность оценить его оригинальность и чувство прекрасного в служении массе и, следовательно, Богу».

Для Ватикана важно, чтобы внешний вид богослужителей соответствовал иконографической и литургической традициям. Поэтому мало какой дизайнер рискует своевольничать с католическими символами, боясь разгневать не только Бога, но и свирепых папских юристов (на ум приходит разве что свадебное платье из коллекции 1967 года Кристобаля Баленсиаги — футуристичное прочтение одеяния монахини, увенчанное своеобразным платком-апостольником).

Первым, чье творчество официально благословил понтифик, стал дизайнер Жан-Шарль де Кастельбажак, среди звездных клиентов которого Элтон Джон и Кэти Перри. В 1997 году к французу обратился архиепископ Парижа кардинал Жан-Мари Люстиже. Тогда столица Франции стала площадкой Всемирного дня молодежи, поэтому для масштабных празднеств необходимо было одеть тысячи людей, задействованных в организации. Для этого команде Кастельбажака поручили сшить 5 тыс. халатоподобных сутан для священников и еще 500 — для епископов. Сам Кастельбажак тогда воодушевленно отреагировал на столь масштабный заказ: «Я всегда борюсь за свободу людей с помощью их одежды. А святой отец — это человек, который выйдет к молодежи в наряде, отражающем определенные ценности».

Религия всегда оставалась несколько табуированной темой. Но 2000-е годы стали эпохой честной гласности даже там, где голос этот не ждали. Церковь впервые замелькала в поле зрения молодых людей нового, XXI века. В их представлении сложная и неповоротливая структура превратилась в поле дискуссий. Оказалось, что священные стены могут стать местом паломничества для модных редакторов, дизайнеров и — уж совсем богохульно — для бритоголовых скейтеров.

Кто знает слово «аглец»? Не старайтесь искать в словарях: ни Даль, ни Ожегов до таких словесных оборотов просто-напросто не дожили. Так Гоша Рубчинский в 2009 году охарактеризовал новое поколение молодежи: ugly («безобразный») и агнец (непорочный дух). В те годы российский дизайнер разрывал устоявшиеся представления о красоте и моде, поэтому для своего шоу «Растем и развиваемся» Рубчинский выбрал старообрядческую церковь, перестроенную в советские годы в тренировочную арену ЦСКА. Вольные интерпретации библейских сюжетов с инопланетянами в нимбах, словно сотканных оголенными проводами, оказали электризующее влияние на зрителей. «Я хотел привлечь внимание молодежи к чему-то, что нельзя потрогать и пощупать. Поэтому в качестве локации мы искали нечто связанное со спортом, [чтобы дать возможность понять тему религиозности через более доступные символы]», — объяснял Гоша Рубчинский концепцию шоу в интервью Look At Me. Тогда на сайте Dazed появилось видео с показа, а берлинский зин 032с в качестве лимитированного приложения добавил к своему летнему выпуску брошюру «Аглец». С тех пор в своих коллекциях многие российские дизайнеры обращались к теме церкви, подчеркивая, что столь неподъемные мотивы можно и даже нужно задействовать в творчестве.

Молодое поколение людей по-своему воспринимает и трактует религию в своей жизни, что находит отражение и в гардеробе, — об этом рассказал дизайнер новой русской волны Антон Лисин, основатель бренда «Антон Лисин Россия», который регулярно использует в своих коллекциях церковную символику: «Мой бренд — это и личные переживания на моем пути, и рефлексия на тему России. Православие — это часть нашего культурного кода, оно напитывало меня с детства».

Лисин часто использует библейские цитаты в своих коллекциях. Если худи, то с остроконечным капюшоном-кукольником, если принт, то с Серафимом. Один из своих первых дропов Антон показал в музее Троице-Сергиевой лавры на фоне древних икон и экспонируемой церковной одежды. Как говорит сам дизайнер, если изначально церковь служила исключительно эстетическим вдохновением, то со временем его взаимоотношения с религией поменялись. Постоянный поиск себя как в творчестве, так и в духовном мире дал импульс его дальнейшим знакомствам с людьми, изменившими представления о церкви, и теперь творческий и религиозный путь Антона Лисина можно охарактеризовать по названию одной из его коллекций — «От тьмы к свету».

Коллаборация моды и религии превратилась в поп-культурный феномен, требующий беспрестанного изучения, — об этом в 2018 году ведущему Стивену Кольберу рассказывала главный редактор американского Vogue (который порой называют библией моды) Анна Винтур. Тогда для ежегодного бала Met Gala и выставки в Метрополитен-музее была выбрана тема «Божественные тела: мода и католическое воображение». «Католичество оказывало удивительное влияние на костюм на протяжении многих веков, — сказала Винтур. — И благодаря куратору выставки Эндрю Болтону, осознавшему важность этой темы, мы получили экстраординарное шоу. Это даже не столько про одежду, сколько про исторические артефакты и искусство».

В тот майский понедельник (а Met Gala ежегодно проводится в первый понедельник мая — чувствуете схожесть с церковным календарем?) красную дорожку бала облюбовали всевозможные ангелы, Богоматери и Иисусы, исторические религиозные личности. Зендея, например, появилась в платье-кольчуге Versace, напоминая нам о Жанне д’Арк. Образ французской католической святой в свое время стал предметом исследования для того же Маккуина, который в коллекции осень-зима 1998 представил сразу несколько платьев, напоминающих рыцарский костюм. Немало внимания зрителей получил и алтарь, который на голове Сары Джессики Паркер соорудили мастера Dolce & Gabbana (Стефано Габбана и Доменико Дольче вообще большие любители католического символизма: то архангела Гавриила выложат пайетками на тунике, как в коллекции осень-зима 2013, то в руки моделям вручат сумку-кадило, как на шоу осень-зима 2018). Ну а самого понтифика от моды — Анну Винтур — в тот вечер вспомнили не как «дьявола в Prada», а как «Богоматерь в Chanel».

Мода всегда оставалась зеркалом современности, отражение в котором также находит духовная вера. А Вячеслав Зайцев, на счету которого среди прочего есть и коллекция со звучными названием «Тысяча лет со Дня Крещения Руси» 1987 года, как никто иной подчеркнул божественное происхождение моды: «Я выбрал для себя свою религию — религию красоты. И я ей служу».