Трип товарища
Вопрос о следе, который оставил после себя Тимофей Грубин, весьма спорный. В буквальном смысле он оставил его на сотнях, если не на тысячах тел. Нашей общей подруге он выжег на спине крестообразный шрам. Знакомой девушке-готу сделал боди-корсет: в торс вставляется много-много колец, а потом продевается шнуровка и стягивается. Мою единственную татуировку тоже сделал он. После смерти его страница «Вконтакте» превратилась в стену плача. Десятки безутешных друзей, и в особенности подруг, пролили на ней свои слезы. Типичный некролог звучал так: «Память о тебе навсегда останется в моем сердце и на моей груди».
В девяностые годы Тимофей был популярным татуировщиком и, как тогда говорили, клубным персонажем. Но его главной фишкой были бодимодификации: никто так бесстрашно не кромсал чужие тела, как это делал он. У него был крутой мотоцикл и салон в центре города. Благодаря обаянию и обилию пирсинга его часто снимали популярные тогда молодежные журналы. Помню, как он со смехом показывал мне какой-то наивный глянец тех лет с материалом о нем в рубрике «Реальная жизнь прекрасных красавцев». В
На пике популярности Тимофей снялся в социальной рекламе безопасного секса, спонсированной «Дюрекс». После этого я пригласил его в ток-шоу «Про это», где в то время работал шеф-редактором. Когда ведущая спросила Тимофея, является ли он сам сторонником безопасного секса, он ответил: «Конечно, нет. Когда у тебя пирсингованный член, презервативы рвутся, как фантики». «Дюрекс» в ответ разорвал с Грубиным контракт.
Выходка была в его стиле. Как только Тимофей приближался к успеху, вся его сущность начинала протестовать. Девушки обожали его. Он мог не раз выгодно жениться, в том числе на красавице-дочке большой шишки из госмонополии. Но ничто не ужасало его сильнее, чем перспектива счастья.
В нулевые, выражаясь словами Чувака из «Большого Лебовски», карьера Тимофея немного замедлилась. Мотоцикл отобрали за долги какие-то бандиты, из центра Москвы пришлось переехать в родной Зеленоград. О нем забыли.
В отличие от Чувака, у которого была строгая наркополитика (марихуана плюс немного ЛСД между турнирами), Тимофей был полинаркоманом. Он колол в себя все, что можно было вколоть. Однажды он задвинулся чистым медицинским адреналином и чуть не умер от сердечного приступа. Кололся он не потому, что был пуст. Неизмененная реальность вызывала у него экспериментаторский зуд. В зону эксперимента попадали все, кто окружал Тимофея. Одно время он встречался с девушкой, сидевшей на героине. Сам он в то время употреблял стимуляторы. Не удивительно, что они постоянно находились в противофазе. В конце концов он не выдержал и сделал подруге инъекцию фенамина, после чего увлеченно снимал на фотоаппарат, как ее увозят в реанимацию, обмотанную проводами от капельниц.
Несколько лет назад я случайно встретил его в Зеленограде. Он шел со своим псом — лысым терьером Хекой — и играл на варгане. Хека весело лаял в пустоту. Бока его были покрыты татуированными драконами. «Смотри, как таращится, — кивнул Тимофей на собаку. — Я его кислотой накормил».
Последний раз я видел его в московской «Солянке». На фоне розовощеких хипстеров Тимофей выделялся нездоровым цветом лица и потрепанной одеждой. Он обрадовался, увидев старого знакомого, и огорчился, когда я отказался ехать к нему домой пробовать «крутейшие спиды» (о наркотиках он всегда говорил с уважением — так, как говорят только люди из девяностых). «Ты тоже теперь реалист?» — спросил Тимофей, и по интонации я понял, что он сказал что-то очень обидное. Затем он сообщил, что за ним следит ФСБ. Мне стало грустно. До последнего момента казалось, что может произойти чудо, и Тимофей выберется из своих экспериментов живым. В тот вечер я понял, что чуда не произойдет.
Он выбросился из окна многоэтажки на окраине Зеленограда ранним январским утром. Хороня его, я прощался с молодостью. Вспоминая свои лучшие годы, герой фильма «Рестлер» говорит: «А потом пришел Кобейн и все испортил». Про нынешнее время я бы сказал ровно наоборот: «Кобейн ушел, и все наладилось». Большинство тех, кто пережил девяностые, — это степенные, взрослые люди. Пьют зеленый чай, растят детей. Молодежь теперь, согласно соцопросам, «карьероориентированная», ее кумир — Иван Ургант, потому что «позитивный». Будем реалистами. Только приняв скучноватые правила жизни, можно не сойти с ума. Тимофею эта часть эксперимента была неинтересна.
Тимофей Грубин (19.06.1974 — 27.01.2012)