Член и корреспондент

Американский журналист Фрэнк Бёрс отправился в Африку на поиски похитителей пенисов, которые в последние годы стали одной из главных угроз континента. Перевод Ирины Калитеевской. Anton Kannemeyer / Courtesy of Michael Stevenson.
Член и корреспондент
Не занимайтесь самолечением! В наших статьях мы собираем последние научные данные и мнения авторитетных экспертов в области здоровья. Но помните: поставить диагноз и назначить лечение может только врач.

Когда именно в Африке человек был впервые лишен пениса с помощью магии, точно не знает никто. Один из первых случаев зафиксирован несколько лет назад психиатром Сандей Илечукву в его письме в Transcultural Psychiatric Review. В 1975 году Илечукву работал на севере Нигерии, в Кадуне. Однажды полицейский привел к нему в офис двух мужчин и попросил провести медосмотр: один из них обвинял другого в исчезновении своего пениса. Это привело к серьезным беспорядкам на улице. Как рассказывает Илечукву, во время осмотра пострадавший не отрываясь смотрел прямо перед собой. Наконец, врач заявил, что все в порядке. «Вскрикнув, — пишет Илечукву, — пациент впервые опустил взгляд на свой пах и решил, что его гениталии только что вернулись на место».

По словам Илечукву, между 1975 и 1977 годами Нигерию охватила эпидемия похищений половых членов. Затем, судя по всему, началось затишье, но в 1990 году похищения возобновились. «На улицах Лагоса часто можно было встретить мужчин, державшихся за гениталии, иногда открыто, а иногда украдкой, засунув руку в карман, — писал Илечукву. — Встречались также и женщины, открыто или исподтишка, скрестив руки, державшиеся за свою грудь... Хорошим профилактическим средством людям казались бдительность и предупреждающая агрессия. Это приводило к серьезным нарушениям закона и порядка». На улице то и дело раздавался крик: «Вор! Член исчез!» Толпа тут же определяла виновного, хватала его и зачастую убивала.

Судя по всему, за последние 15 лет число похищений не сократилось. В апреле 2001 года в Нигерии толпа линчевала по меньшей мере 12 человек, подозреваемых в краже пенисов. В ноябре того же года минимум пять похожих убийств произошло в соседнем Бенине. В результате одного опроса было подсчитано, что в Западной Африке с 1997 по 2003 год произошло 56 «отдельных случаев уменьшения, исчезновения или похищения половых органов»; по меньшей мере 36 человек, подозревавшихся в похищении пенисов, были убиты разъяренной толпой. Об этих случаях сообщалось в местных газетах, но они остались практически не известными за пределами региона.

Приехав в Нигерию, я отправился на рынок Янкара. Это был набор тесных стендов, крытых лоскутным одеялом из листов гофрированной жести, которая защищала от непогоды товары: ветви, листья, семена, шкуры, кости, черепа, раковины, мертвых ящериц и жаб. Все эти предметы обладают способностью лечить, помогать или причинять вред, в зависимости от того, чего вы хотите добиться. Рынок известен тем, что там продают и более темные предметы: на Янкара можно купить йуйу — магию. Придя на этот рынок в первый раз, чтобы оглядеться, я встретил женщину, которая сказала мне, что любит меня и хочет выйти за меня замуж. Я ответил, что уже женат, и она пригрозила магией привязать меня к себе с помощью двух деревянных фигурок, сделав так, чтобы я не мог заснуть по ночам, пока не увижу ее. Впрочем, она сказала это с таким блеском в глазах, что я не стал волноваться.

Несколько дней спустя я снова пришел на рынок Янкара, чтобы задать ей несколько вопросов.

— А, — сказала она, — вернулся!

— Да, — ответил я.

— Сядь здесь, — велела она мне, указывая на скамью. Сама она села напротив меня. — Что ты мне принес?

Я показал ей фрукты.

— А, очень хорошо, — сказала она и начала есть, несмотря на то что была середина дня в самый разгар Рамадана, а она была мусульманкой. — Какая твоя жена?

— Она хорошая.

— А твоя другая жена?

— Кто это?

— Кто это? — переспросила она с деланым изумлением. — Я.

— Это все прекрасно, — ответил я. — Но в Америке такое невозможно... Я хочу кое о чем тебя спросить.

— Да.

— В моей стране нет йуйу.

— Да.

— Но я читал в газете про похитителей пенисов...

— А, — перебила она меня, — не слушай. Это неправда. Если я вот так потрогаю твою штуку, — и она коснулась моей ноги, — твой член исчезнет?

— Нет, — сказал я, смутившись. — Но если я приду к тебе и попрошу дать мне какую-нибудь защиту? Ты сможешь это сделать?

— Да, я смогу.

— За сколько?

— За тысячу найра. Две тысячи. Даже больше. — По меркам Нигерии это серьезная сумма, больше $15.

— Многие просят тебя об этом?

— Да, — ответила она тихо.

Она оглянулась.

— Многие.

Спустя несколько дней после того, как я приехал в Лагос, в газете появилась статья, в заключении которой говорилось: «Суд отложил слушание дела о ложной тревоге по поводу исчезновения полового органа». Молодой человек по имени Вазиу Кариму ехал в автобусе и вдруг, «по словам очевидцев, завопил, что исчез его половой член. Он сразу схватил Фунми Белло, женщину, сидевшую рядом с ним, и стал кричать, чтобы она вернула "похищенный" у него орган». Когда они вышли из автобуса, вокруг женщины собралась толпа «негодяев», готовая ее убить. Но в дело вмешался проезжавший мимо полицейский патруль, который не дал линчевать женщину и отвез обоих в участок. Там Кариму поведал комиссару, что «его член постепенно возвращается». Газета указала точный адрес Вазиу Кариму, и я решил попытаться выяснить, что же случилось у него в штанах.

Солнце было уже в зените, когда мы с Акимом, другом моего приятеля, въехали в Алагбадо, пыльный хиреющий городок недалеко от Лагоса, где жил Вазиу Кариму. Мы ехали мимо обитых досками лачуг и крошечных забегаловок, мимо людей, которые, стоя в дверях, провожали нас глазами, пока, наконец, не добрались до места, указанного в газете. Куры и гуси бросились врассыпную перед машиной, одолженной нами у одного журналиста — на ее ветровом стекле было написано «пресса». Дом представлял собой просторное двухэтажное здание с маленьким магазинчиком по соседству. Мы вылезли из машины и спросили у какой-то девочки, здесь ли живет Вазиу.

— Да, — ответила она. — Но сейчас его нет.

Аким вошел во двор дома Вазиу Кариму. Вдруг к нему выскочила женщина, которая сообщила, что она мать Вазиу, и начала кричать, чтобы Аким убирался. Он вернулся к машине. Минут через 20 из-за угла вышла группа мужчин, которые распределились вокруг дома Вазиу. Пара из них держала в руках длинные палки. Аким повернулся ко мне и сказал: «Это ребята из "местных". "Местные" — это бандиты, которые делают в Лагосе все, что хотят. После того, как в 1998-м пала военная диктатура, их число выросло, и в городе снова поселился страх. С Акима начал капать пот.

— Поехали отсюда, — сказал он.

Но было поздно. Дорога была отрезана от нас двумя большими деревянными перегородками и машиной. Выехать было невозможно. Один из "местных" выбежал на улицу и начал стучать по земле дубинкой. "Мы отпиздим прессу, — вопил он. — Мы отпиздим прессу". Молодые люди начали сходиться перед домом Вазиу Кариму. Помедлив, они вызвали Акима. Он немного поговорил с ними. Затем вызвали меня. Они хотели посмотреть на статью о Вазиу. Я достал из кармана смятую копию статьи и протянул им.

Лидером, очевидно, был тихий человек в футболке "50 Cent". Он взял статью, развернул ее и просмотрел.

— Дай удостоверение, — велел он. Я не взял с собой паспорт — именно по этой причине, а права исчезли прямо из моего номера. С собой была только просроченная членская карточка YMCA (христианская ассоциация молодых людей. — Правила жизни). Лидер, которого звали Аде, повертел ее в руках и передал долговязому мужчине с кривыми зубами, который быстро взглянул на нее и вернул мне.

— Знаете, кто мы? — спросил Аде.

Я не знал.

— Мы НКО. Знаете, что это такое?

НКО расшифровывается как "Народный конгресс Оодуа". Это была полуполитическая организация, нечто среднее между "местными" и милицией. Они жестоки и капризны. Недавно в Лагосе они убили нескольких полицейских.

— Мы должны убедиться, — сказал Аде, — что вы не хотите никому навредить. Вдруг вас прислала та женщина?

Раздался грохот: об одно из колес нашей машины разбилась стеклянная бутылка. Мы с Акимом подпрыгнули.

— Нет, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Я просто хочу задать ему пару вопросов. Он здесь?

— Его здесь нет.

Они немного поговорили друг с другом на языке йоруба, после чего человек, у которого были плохие зубы, рассказал мне эту историю. Видимо, Вазиу Кариму все же был там. Аким сказал мне позднее, что уверен, что заметил его — невысокого молодого человека, который, явно нервничая, держался позади.

Плохие Зубы сказал мне, что Вазиу вошел в автобус и сел рядом с той женщиной. У него не было часов, и он спросил, который час. Она не знала. Затем вошел кондуктор и попросил ее показать билет. Билета у нее тоже не оказалось. Выходя, она толкнула Вазиу.

— И тогда, — рассказал он, — Вазиу Кариму почувствовал, что с его телом что-то происходит. Что-то не то. Он проверил и обнаружил: его член исчез.

— Исчез или стал сжиматься? — спросил я.

— Стал сжиматься, сжиматься! Он стал меньше.

Почувствовав, что его пенис сокращается, Вазиу закричал и потребовал, чтобы женщина его вернула. Кондуктор выгнал обоих из автобуса, вокруг женщины начала собираться толпа, ни секунды не сомневавшаяся в том, что она могла сделать что-то подобное. Но, как рассказывал Плохие Зубы, увидев, что ее ждут неприятности, женщина вернула Вазиу его мужское достоинство. Полицейские решили, что он лжет, и арестовали его.

— Но зачем ей понадобился его пенис? — спросил я.

— Для йуйу. А может, чтобы денег заработать.

Краем глаза я увидел, что баррикады за нашей спиной убраны.

— Тебя еще что-то интересует?

— Нет. Пожалуй, нет.

— О’кей. Можете идти.

— Спасибо.

Я кивнул Акиму. Мы сели в машину и уехали.

Старрис Обаци сел за столик напротив меня. Мы договорились встретиться в забегаловке на севере Лагоса. Маленький жилистый человек с гнусавым голосом, 14 лет он был редактором известного нигерийского таблоида FAME, пока издатель почему-то не прекратил ему платить. В Лагосе было трудно найти работу, в особенности мало оплачиваемую редакторскую работу, и с того времени, когда Старрис в последний раз что-то заработал, прошло несколько лет.

Он, наконец-то, был тем самым человеком во плоти, чей пенис однажды похитили. Это случилось в 1990 году, когда Старрис работал корреспондентом в Evening Times. Он ждал автобуса, чтобы ехать на работу. Вдруг к нему подошел мужчина, в руках которого была бумажка. На бумажке было написано название какой-то улицы.

— Не знаете, где это? — спросил мужчина. Старрис не знал, и это показалось ему странным. Он подумал, что улицы вообще не существует. Тут другой мужчина, который стоял позади Старриса и не мог видеть бумажку, объяснил, где она находится. Это было еще более странно. Двое мужчин ушли, и Старрис почувствовал что-то, чего раньше не чувствовал никогда.

— В этот момент, — Старрис подался вперед, — я почувствовал, как что-то покидает мое тело. Я начал ощущать пустоту внутри себя. Засунул руку в штаны и потрогал свою штуку. Она была необычно маленькой. А мошонка была плоской. Я засунул пальцы в углубления, но их там не было. Яички исчезли. Я чувствовал себя опустошенным!

Старрис побежал за мужчинами и догнал их. "Что-то случилось с моим членом!" — сказал он тому, кто спрашивал у него дорогу. Мужчина ответил, что понятия не имеет, о чем говорит Старрис.

— Что-то подсказывало мне, что не надо кричать, — рассказывал он. — Потому что, если бы я закричал, его бы линчевали. А если бы его линчевали, то как бы я получил назад свой член?

Я смотрел, как Старрис заканчивал свою курицу и вытирал руки. "Он был вчетверо меньше, чем обычно", — сказал он многозначительно, будто даже сейчас он не мог поверить, что это действительно случилось. Но Старрис, журналист и практичный человек, верил. И пока я слушал его рассказ, я сам почти поверил в него.

Старрис продолжил свою историю. Несмотря на то что мужчины продолжали отпираться, он уговорил одного из них пойти вместе с ним в соседнюю больницу и задокументировать похищение. Но как только они подошли, мужчина вдруг схватил Старриса и проревел: "Давай-ка войдеееем!" И в этот момент что-то произошло.

"Когда он схватил меня, — рассказывал Старрис, — я вновь успокоился. Я ощутил покой внутри себя. Я проверил свои яички, они были на месте". Кроме того, он проверил свой член и обнаружил, что отсутствовавшие три его четвери были ему возвращены. Врач осмотрел Старриса и сообщил, что он в полном порядке.

Нигерия — не первое место, где происходили магические исчезновения гениталий. Честь открытия феномена, как часто бывает, принадлежит китайцам. Первое известное нам сообщение о "втягивании гениталий" датируется примерно 300 годом до н.э., когда смертельно опасное заболевание суо-ян было упомянуто в Нэй Цзин, "Трактате Желтого императора о внутреннем". "Молот ведьм", важнейшее средневековое описание ведьм и их методов, предупреждал, что ведьмы могут сделать так, чтобы у человека исчез его membrum virile (мужской член). Но массовые панические атаки из-за сокращения половых органов ни разу не фиксировались вплоть до 1874 года, когда некий Бенжамин Мэтьюс составлял словарь бугийского языка на острове Сулавеси. Ему попался странный термин "ласа коро", означавший "сжатие пениса". Мэтьюс записал, что эта болезнь нередко возникает у местных жителей и является, "должно быть, очень опасной". Во второй половине XX века коро начал приобретать черты эпидемии. В 1967 году он прошел по Сингапуру, затронув около пятисот мужчин. В 1976 году в Таиланде две тысячи человек были поражены рокйоо: мужчины и женщины жаловались, что их половые органы всасывались в тела. В 1982 году большая эпидемия коро случилась в Индии.

Западные ученые долгое время называли этот феномен "этнической истерией" или "экзотическим психозом", пока его не взялся анализировать гонконгский психиатр Боу Мэн Яп. В начале 1950-х в его офис хлынул поток молодых людей, жаловавшихся на то, что их пенисы постепенно втягивались в тела, и утверждавших, что, когда это произойдет окончательно, они умрут. В своей работе "Психические заболевания, характерные для определенных культур" Яп рассматривал похожие случаи: "латах" — нервоз, связанный с состоянием транса или страха, при котором жертва подчиняется любым командам всякого находящегося поблизости человека; "амок" — неконтролируемые вспышки насилия; "танатоманию" — смерть, навлеченную на себя с помощью "магии". Коро стоит в одном ряду с экзотическими заболеваниями такого рода. Более того, возможно, именно коро является лучшим примером феномена, возникновение которого возможно исключительно в определенной культуре, при соблюдении определенного условия, являющегося причинным основанием этой культуры.

В своей книге "Мозг и культура: Неврология, идеология и социальные сдвиги" Брюс Векслер показывает, что большая часть конфликтов между людьми вырастает из стремления примирить тот мир, который существует в нашем представлении (наши внутренние структуры), с миром, в котором мы живем в действительности. Мы вырабатываем свой внутренний мир, нейропсихологическую систему ценностей, причин, следствий и ожиданий и общее представление о том, каким образом организовано все, что нас окружает. Этот внутренний мир, на основе которого выстраивается наша культура, формируется в начале периода взросления, и впоследствии мы прилагаем множество усилий, чтобы убедиться в том, что этот мир реально существует.

Медики обратили внимание на странный феномен: иммигранты демонстрируют лучшее состояние здоровья, чем коренное население. В 2000 году было установлено, что люди, иммигрировавшие из Мексики, психически более здоровы, чем их дети, которые родились в США и имеют значительные социально-экономические преимущества. Иммигранты реже злоупотребляют алкоголем и наркотиками, менее подвержены глубокой депрессии, маниям, паническому расстройству, социальной и специфичной фобии и так далее. Чем дольше эти люди жили в Штатах, тем больше повреждений рассудка, свойственных нашей культуре, они демонстрировали.

Я чувствовал, как что-то подобное происходит со мной в Нигерии. Слушая рассказы друзей, читая жуткие истории в газетах, глядя по телевизору на разъяренные толпы, видя страх и ненависть в глазах людей из НКО, сидя напротив Старриса Обаци и чувствуя страх в его голосе, я ощущал, как мое собственное сознание открывалось тому миру, в котором все это было возможным. Я почувствовал логику. Я ощутил безграничность возможностей веры. Теперь я то и дело ловил себя на странном ощущении уязвимости между ногами.