Правила жизни Аарона Соркина

Сценарист, Нью-Йорк
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Чаще всего я пишу о людях, которые значительно умнее меня.

Все составляют списки лучших киноцитат. Кажется, в них всегда попадает фраза «Тебе не осилить правду!» («Несколько хороших парней». — Правила жизни), и это очень приятно. Но для меня лучшей останется эта: «Нам понадобится лодка побольше» («Челюсти» — Правила жизни).

Не надо думать, что правила в творчестве — это плохо. Без правил любое искусство — просто размазывание краски по холсту.

Все правила есть в «Поэтике» Аристотеля. Она написана почти три тысячи лет назад, но я точно знаю: если у вас проблемы со сценарием, то вы, скорее всего, нарушили одно из правил Аристотеля.

В фильмах для детей старше 13 лет слово «fuck» может прозвучать только один раз. Дурацкое ограничение. Не все fuck или cocksucker равнозначны.

Когда-то, чтобы свести концы с концами, я доставлял «поющие телеграммы». Я носил шляпу-канотье, костюм в красно-белую полоску и играл на казу (американский народный инструмент, трубка с бумажной мембраной. — Правила жизни). Даже за право переночевать у друга на диване нужно было как-то заплатить.

Это был один из тех вечеров в Нью-Йорке, когда думаешь, что всех на свете позвали на вечеринку, куда забыли пригласить тебя. Телевизор и магнитофон были сломаны. Однако в моей крохотной квартирке была печатная машинка, и оставался один способ себя развлечь — вставить в нее лист бумаги. Я начал писать диалоги и вдруг почувствовал себя так уверенно, как не чувствовал себя никогда, пока был актером. Я писал весь вечер и всю ночь, и в каком-то смысле тот вечер пятницы для меня так и не закончился.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я очень нуждаюсь в любви абсолютно незнакомых людей. Поэтому я всегда оставляю гигантские чаевые: обожаю, когда носильщики, официанты и парковщики рады меня видеть.

Единственный опыт в политике у меня был в шестом классе. Я влюбился в Дженни Лэвин. Она подрабатывала в предвыборном штабе Джорджа Макговерна, ну я и подумал, что хорошо бы тоже пойти в волонтеры. Однажды нас всех посадили в автобусы и отвезли в столицу округа: через город проезжал кортеж Никсона, и мы встали у дороги с плакатами «Макговерна в президенты!» Я держал над головой такой плакат, и тут ко мне подошла какая-то 163-летняя женщина, отобрала его, дала им мне по голове, потом бросила на землю и потопталась на нем. Надеюсь, что эта женщина до сих пор жива, и я свожу ее с ума.

Я не преуменьшаю значимости избрания чернокожего президента. Но настоящая эйфория у меня была от того, что впервые на моей памяти в Белом доме оказался один из тысячи самых умных американцев.

Я хотел бы взять на доработку «Нескольких хороших парней». Думаю, там нет ни одной сцены, которую я не смог бы улучшить за полчаса.

Я приношу жертвы на алтарь намерений и препятствий. Персонаж чего-то хочет, но ему что-то мешает. Хочет ли он денег, заполучить девушку или добраться до Филадельфии — не имеет значения. А если ему это на самом деле нужно позарез — еще лучше!

Препятствия, стоящие перед героем, должны быть серьезными. Зритель не должен говорить: «Почему бы им просто не поехать на другой машине?» или «Пристрели его, и все тут!»

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я по-прежнему думаю, что закончил колледж всего пару лет назад. А это было в 1983 году.

Вместо слова «ложь» сейчас все говорят: «расхождение во мнениях». Если республиканцы из Конгресса заявят, что Земля плоская, заголовок в «Нью-Йорк Таймс» на следующий день будет таким: «Демократы и республиканцы не могут договориться о форме Земли».

Нам разрешат говорить в телеэфире motherfucker прежде, чем поминать имя Господа всуе.

Я никогда не беспокоился о деньгах. Ну, кроме тех моментов, когда у меня их не было.

Друг всегда говорит тебе в лицо то же самое, что и тогда, когда тебя нет рядом.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Тактика, которой следуют твои герои, — это бельевая веревка. На ней ты развешиваешь все составляющие истории.

С теми, от кого едет крыша, тоже вполне можно дружить. Ведь у каждого же есть такой друг, про которого чужим людям приходится объяснять: «Да я его с пятого класса знаю, он правда хороший парень!»

Если бы я женился каждый год, начиная с 25 лет, то вряд ли на свадьбу приходили бы одни и те же мои друзья. Каждый раз появлялись бы новые, и только мой брат никуда бы не делся.

Вдоль дороги к старости много предупреждающих знаков. Первый — это когда подружка месяца из «Плейбой» оказывается моложе тебя. Ты вдруг чувствуешь себя грешником: тебе 23, ей 19, и нечего тебе смотреть на эту фотографию. Другой знак — когда ты замечаешь, что профессиональные спортсмены моложе тебя. Потом — тренеры и менеджеры клубов. И вот последний знак — ты ровесник президента.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Когда я заканчиваю сценарий, то в первые 5 минут пребываю в эйфории, а затем опять превращаюсь в Сизифа.

Меня бесят девушки, которые не умеют правильно дать пять.

Идеальная жизнь выглядит для меня так: я подсовываю под дверь гостиничного номера готовые сценарии, а в обмен мне приносят еду.

Я очень уважаю актеров, которые умеют импровизировать. Я уважаю сценаристов и режиссеров, которые могут сделать сцену, в которой импровизация уместна. Но как зритель я люблю, чтобы в диалоге чувствовалась рука сценариста. Люблю, когда он звучит как по писаному.

Я сейчас курю, только чтобы вам помочь: «Соркин закуривает очередную сигарету», — это хорошая переходная конструкция.

Если вы все закончили, то это значит, что вы еще и не начинали.