Тим Вейнер. «ФБР: Правдивая история»

«Арестуйте императора» и «Необходимые действия: никаких действий» в отрывке из книги Тима Вейнера «ФБР: Правдивая история». Книга выходит 21 февраля в издательстве «Центрполиграф».
Тим Вейнер. «ФБР: Правдивая история»

© 2012 by Tim Weiner
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Художественное оформление ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

«Арестуйте императора»

После всех судебных процессов «США против бен Ладена» одиннадцать из нападавших были по-прежнему на свободе, включая главного обвиняемого.

Опытный государственный обвинитель Элеонор Хилл, которая работала руководителем персонала двух комитетов конгресса по разведке, спросила агента ФБР в Нью-Йорке о стратегии в отношении «Аль-Каиды». «Это все равно что сказать ФБР после ПёрлХарбора: "Отправляйтесь в Токио и арестуйте императора, — сказал он. — В Южном округе нет крылатых ракет".

Фитцджеральд не хотел ракет. Он хотел бульдозер, чтобы снести Стену.

Министерство юстиции возвело Стену, чтобы исполнить Закон о надзоре за иностранной разведкой (FISA) от 1978 года. На протяжении шестидесяти лет до этого закона ФБР прослушивало телефонные разговоры по приказам министра юстиции или распоряжению Дж. Эдгара Гувера. Двадцать лет после принятия этого закона тайно собиравшиеся федеральные судьи — суд FISA — следили за тем, как ФБР ведет наблюдение за людьми, подозреваемыми в шпионаже и терроризме. Они узаконили применение жучков и прослушивание телефонных разговоров без ордера, которые когда-то применял Гувер по своему усмотрению.

ФБР было предоставлено решать, когда делиться разведывательной информацией с государственными обвинителями. Но оно не раз плохо с этим справлялось. В 1995 году новые инструкции обязывали агентов получить предварительно санкцию из министерства юстиции. Эти правила были плохо написаны и повсеместно толковались неправильно. Руководители ФБР регулирова- ли и усиливали их неправильную интерпретацию. На периферии и в штаб-квартире агенты ФБР, занимавшиеся делами, связанными с разведкой, полагали, что не могут общаться с посторонними, включая других агентов, работавших по уголовным делам.

"Таковы были основные правила, — сказал Фитцджеральд. — Мы могли общаться с агентами ФБР, работавшими по уголовным делам; с полицейским управлением города Нью-Йорка; с другими федеральными правительственными ведомствами, включая разведывательные; с гражданами, иностранными полицейскими и иностранными разведчиками, включая шпионов. Мы делали это. Мы отправлялись за границу, чтобы пообщаться с людьми. Мы могли общаться даже с членами "Аль-Каиды"... Но была группа людей, с которыми нам не было разрешено общаться. Ими были агенты ФБР, сидящие от нас через улицу на Манхэттене и занимающиеся параллельным расследованием. С ними мы общаться не могли".

Стена была лабиринтом непонимания, созданная во многом благодаря сбою связи в ФБР при Фрихе. Агенты ощущали стены там, где их не было. Их неправильные представления имели катастрофические последствия для борьбы с подозреваемыми террористами.

В начале 1999 года Луис Фрих доложил конгрессу о том, что он реорганизовал ФБР. Борьба с терроризмом и контрразведка были новыми главными приоритетами. Но его слова были не более чем пустышка и выдача желаемого за действительное.

"Был ли у нас план войны? — риторически вопрошал начальник антитеррористического управления Дейл Уотсон. — Абсолютно никакого". Он пытался выпихнуть Бюро вперед. Это было все равно что упираться в огромный монолит, построенный Гувером, и пытаться сдвинуть его с фундамента. Он назвал это "самым трудным из всего, что мы когда-либо пытались сделать".

Уотсон полагал, что работа Бюро в Найроби была настоящим прорывом. Разведывательные данные, которые собрали агенты, выявили две сотни улик против "Аль-Каиды". Он хотел сосредоточить усилия ФБР на этой задаче.

4 декабря 1998 года заголовок ежедневной президентской сводки — самого секретного документа в правительстве Соединенных Штатов — гласил: "Бен Ладен готовится угнать американский самолет и совершить другие теракты". Это был доклад, полученный ЦРУ из вторых рук от разведывательной службы Египта, но никто никогда не видел ничего подобного. "Бен Ладен может осуществить план угона американского самолета до начала Рамадана 20 сентября, — гласило предупреждение. — Два члена оперативной группы, избежавшие проверок на безопасность во время недавнего судебного процесса, сделали своей целью один из ньюйоркских аэропортов". Мотив — освобождение заключенных в тюрьму исполнителей взрыва Всемирного торгового центра и американских посольств в Африке.

Главный специалист по терроризму при Клинтоне Ричард Кларк видел в Уотсоне своего самого лучшего союзника в ФБР. Будучи начальником антитеррористической группы в Совете национальной безопасности, он попросил Уотсона предупредить полицию города Нью-Йорка и Федеральное управление гражданской авиации об этом докладе, содержащем угрозу. Аэропорты НьюЙорка приняли максимальные меры безопасности.

Начиная с того дня Уотсон пытался подчеркнуть крайнюю необходимость антитеррористической кампании Кларка в ФБР. Он приказал каждому из пятидесяти шести региональных отделений Бюро осознать эту угрозу. Но многие, если не большинство, оставались не в курсе. Он вызвал агентов изо всех уголков страны, чтобы они встретились с Кларком. Они получили по полной: папка Кларка была набита предвестниками нападений. Его обычное информационное совещание охватило вопросы ведения бактериальной, вирусной и компьютерной войны помимо более традиционных терактов.

Это совещание вошло в анналы ФБР как семинар "Терроризм для болванов".

"Существует проблема убедить людей в том, что угроза есть, — сказал Кларк. — Имеет место недоверие и сопротивление. Большинство людей не понимают. Исполнительные директора крупных корпораций даже не знают, о чем я говорю. Они полагают, что я говорю о длящемся четырнадцать лет хакерстве на их вебсайтах. А я говорю о людях, которые отключают в городе электричество, системы 911, телефонные и транспортные сети. Вы лишаете город света — люди умирают. Лишаете света много городов — умирает много людей". Теперь он рисовал в своем воображении смерти сотен или тысяч американцев от рук исламских террористов.

Кларк потерял надежду на способность ФБР защитить страну. Тем не менее он доверял Дейлу Уотсону — единственной постоянной связи между ФБР и ближайшими помощниками президента. Они делились сообщениями о каждой возможной правдоподобной террористической угрозе.

Предупреждения превратились в сигнал тревоги, который в 1999 году звучал днем и ночью. В одном случае говорилось, что "Аль-Каида" имеет тайные ячейки на территории Соединенных Штатов, в другом, что террористы собираются убить государственного секретаря, министра обороны и директора Центрального разведывательного управления, в третьем, что бен Ладен пытается заполучить ядерное оружие. Предупреждения шли обжигающим и нескончаемым потоком. Никто не знал, какое из них может оказаться правдой.

В апреле 1999 года Фрих решил, что правильнее всего будет внести Усаму бен Ладена в список ФБР "Десять самых разыскиваемых лиц". Бюро предложило награду 5 миллионов долларов за информацию, ведущую к его аресту.

На протяжении этого года руководители антитеррористических организаций работали вместе со своими союзниками из числа разведслужб стран всего мира по выдаче людей, подозреваемых в членстве в "Аль-Каиде" и египетской организации "Исламский джихад". Тщательно разработанным планам похищения бен Ладена в Афганистане помешал военный переворот в Пакистане. Восемьдесят семь обвиняемых террористов были тайно задержаны в Албании, Болгарии, Азербайджане и Объединенных Арабских Эмиратах. Все они были отправлены в тюрьму в Каире. В конце ноября разведывательная служба Иордании арестовала шестнадцать человек и предъявила им обвинение в том, что они, являясь членами "Аль-Каиды", входят в заговор с целью нанесения ударов по американцам. Среди подозреваемых они нашли двух граждан США — факт, который привлек к себе внимание ФБР и ЦРУ. Оба мужчины были родом из Калифорнии. Один был компьютерным инженером в Лос-Анджелесе и работал в благотворительной организации, которая уже начала походить на передовой край "АльКаиды".

Затем 14 декабря 1999 года бдительный служащий американской таможни в Порт-Анджелесе, Вашингтон, остановил нервничающего двадцатитрехлетнего алжирца по имени Ахмед Рессам, который в тот вечер приехал из Канады на последнем пароме. В его чемодане находилась взрывчатка и планы по осуществлению взрывов в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Этот случай побудил правительство объявить состояние полной боевой готовности. Уотсон и антитеррористическая группа Белого дома заседали круглосуточно. Они добивались прослушивания телефонных разговоров необычно большого числа телефонов согласно FISA; Жанет Рено своей властью дала санкцию по крайней мере на один обыск без ордера.

Кларк созвал два чрезвычайных заседания кабинета министров. На втором из них, 22 декабря, появился Луис Фрих, который был редким гостем в Белом доме. Среди собравшихся в подземном оперативном штабе были министр обороны, госсекретарь и председатель Объединенного комитета начальников штабов. Протокол зафиксировал, что Фрих говорил о прослушивании телефонных разговоров и расследованиях.

ФБР искало в Бруклине людей, которые могли бы знать Ахмеда Рессама. Бюро работало в сотрудничестве с канадской полицией по выявлению подозреваемых в Монреале. Оно проверяло неподтвержденное сообщение от одной разведывательной службы об угрозе терактов в семи американских городах. Его бессвязная презентация была высшей точкой его сотрудничества с Белым домом в 1990-х годах.

В канун Нового года руководители контртеррористических организаций США заполнили Оперативный центр стратегической информации ФБР ценой 20 миллионов долларов и площадью 40 тысяч квадратных футов, состоявший из тридцати пяти помещений. Это был командный пункт в штаб-квартире ФБР, который служил ему собственным оперативным штабом. Фрих и Уотсон не смыкали глаз всю ночь. На Восточном побережье было три часа ночи, когда в Калифорнии пробило полночь и начался Новый год. Руководители антитеррористических организаций выдохнули и выпили.

Но в оставшиеся Фриху дни на посту директора ФБР Бюро получило ряд ран, многие из которых были нанесены им самому себе; эти раны останутся шрамами на Соединенных Штатах и американской разведке на годы. "У нас не было ни желания, ни ресурсов поддерживать состояние боевой готовности, — написал Фрих. — Это действительно волновало меня: не 31 декабря 1999 года, а 1 января 2000 года и потом".

"Необходимые действия: никаких действий"

15 января двадцатичетырехлетний саудовец Халид аль-Михдхар сел на рейс "Юнайтед эрлайнз" из Бангкока в Лос-Анджелес. ЦРУ выслеживало аль-Михдхара десять дней до его вылета; оно опознало в нем члена "Аль-Каиды", отследив телефонный номер в Йемене, который ФБР получило из Найроби, — телефон, который служил всемирным коммутатором для воинов джихада.

Он уехал из Йемена и заселился в гостиницу в Дубае, где офицер разведки сделал копию его саудовского паспорта и многократной въездной визы в Соединенные Штаты. Он летал в Малайзию и встречался с химиком, известным Центральному разведывательному управлению. Удивительно, что у ЦРУ были фотографии этой встречи — тайного совещания террористов, действовавших на территории от Средиземноморья до Тихого океана.

Но ЦРУ не поставило ФБР в известность о том, что у альМихдхара есть билет до Лос-Анджелеса, и не доложило, что его спутник в поездке — известный террорист по имени Наваф альХазми. На телеграмме для внутреннего пользования в ЦРУ в отношении этих двоих стоял штемпель: "Необходимые действия: никаких действий".

Их след был потерян прежде, чем они прошли иммиграционный контроль в аэропорту. Эти двое поселились в Сан-Диего. Их истинные имена стояли в договоре аренды, их водительских правах и рядом с их телефонными номерами в общественных телефонных справочниках. Они проводили много часов в компании общительного соотечественника, который был давним осведомителем ФБР. Вскоре они начали брать уроки пилотирования. Осведомитель не сообщил об этом ФБР.

На протяжении января и февраля Ричард Кларк работал с Дейлом Уотсоном и его коллегами над двадцатью девятью предложениями расширить возможности Соединенных Штатов по борьбе с терроризмом. Белый дом одобрил их все и запросил у конгресса 9 миллиардов долларов для их обеспечения. Важными для ФБР были формирование объединенной оперативной группы по борьбе с терроризмом в каждом из пятидесяти шести региональных отделений ФБР, увеличение числа сотрудников, говорящих на арабском языке, и сообщение о прослушанных телефонных разговорах в реальном времени, вместо того чтобы оставлять тысячи часов непрослушанных разговоров.

Уотсон подхватил эти честолюбивые замыслы и расширил их до крупной инициативы, которую он назвал MAXCAP 2005. ФБР собиралось стать разведывательной службой. Каждое его местное отделение должно было быть укомплектовано, обучено и экипировано, "чтобы предотвращать и эффективно реагировать на террористические акты". Бюро должно было собирать, анализировать и докладывать стратегическую, оперативную и тактическую разведывательную информацию. В конечном счете оно выйдет в Интернет и создаст компьютерную систему с целью соединить своих агентов друг с другом и миром. Вооруженное таким образом, ФБР установило стабильные отношения с американскими разведывательными ведомствами, иностранными шпионскими службами, государственными и местными сотрудниками правоохранительных органов, военными подрядчиками, министерством юстиции и Белым домом для ведения войны с терроризмом.

Уотсон запросил у конгресса 381 миллион долларов для найма и обучения около 1900 новых агентов для борьбы с терроризмом, аналитиков и лингвистов. Он получил средства, достаточные для найма 76 человек. Он представил свою стратегию всем специальным агентам ФБР — руководителям местных отделений. Почти все из них считали, что это "воздушные замки". Он отправился в Учебное управление, где три дня из шестнадцатинедельного курса для новобранцев были посвящены национальной безопасности, противодействию терроризму и контрразведке. Потребуется время, чтобы изменить традиционный учебный план, как сказали ему инструкторы.

В марте и апреле, когда начал истекать последний год администрации Клинтона, министр юстиции Рено приказала Фриху выполнить свои обещания в отношении борьбы с терроризмом и контрразведки в ближайшие месяцы. "Реализуйте механизм обеспечения взаимосвязи и совместного использования разведывательной информации, — распорядилась она. — Используйте ее внутри своего ведомства, а затем поделитесь ею с другими ведомствами". Она просила его "использовать разведывательную информацию, собираемую в настоящее время и хранящуюся в файлах ФБР", и пользоваться этими знаниями "с целью выявления и защиты от возникающих угроз нашей национальной безопасности". Рено сказала, что настаивает на этом, потому что "я продолжала находить доказательства, о существовании которых у нас мы не знали. Я разговаривала с кем-то, и эти люди говорили: "Ну, подождите, пока нам тут все не автоматизируют". Как минимум она хотела каких-то гарантий того, что ФБР будет знать, что содержится в его собственных файлах.

Директор наступил на свою гордость и нанял сетевого администратора Ай-би-эм Боба Дайса установить компьютеры в ФБР. Специалист долго изучал состояние технического вооружения Бюро. У среднего американского подростка мощность компьютера была больше, чем у большинства агентов ФБР. Региональные отделения Бюро работали с цифровыми инфраструктурами 1970-х годов. Они не могли осуществлять поиск в Google или отсылать письма по электронной почте за пределы своих кабинетов. "У вас, ребята, нет жизнеобеспечения, — сказал Дайс Луису Фриху. — Вы мертвы".

Системы информационной технологии Бюро нужно было перестраивать. Фрих и Дайс убедили конгресс разрешить ФБР истратить 380 миллионов долларов за последующие три года с целью создания "Триады" — новых компьютеров, серверов и программного обеспечения, чтобы агенты могли читать документы, анализировать улики и связываться друг с другом и внешним миром. За пять лет сменились десять директоров проекта и пятнадцать ITадминистраторов; программу "Триада" нужно было переделывать, модернизировать и перестраивать, а программное обеспечение можно было отправлять на свалку. Приблизительно половина денег была потрачена.

Когда весной и летом 2000 года задумывалась "Триада", целый сектор Бюро начал разваливаться. Фрих создал новый отдел Службы расследований, когда-то известный как Управление разведки, который должен был работать наряду с отделом по борьбе с терроризмом ФБР. Считалось, что он должен заниматься стратегическим анализом. Внутренняя проверка вскоре показала, что две трети его служащих не имеют необходимой квалификации. Нового отдела чуждались, его избегали; он работал в изоляции и тишине. Он просуществовал два года, прежде чем его расформировали по почти единогласному требованию заместителей директора ФБР.

Власть и авторитет директора ФБР меркли в глазах Вашингтона и всего мира. Он гордился тем, что побывал в шестидесяти восьми странах и встретился от имени ФБР, по его подсчетам, более чем с 2 тысячами зарубежных руководителей. Но он видел, что теряет лицо среди руководителей служб безопасности и тайной полиции во всем мире, что, по его разумению, было следствием осмеяния международным сообществом сексуальных похождений президента.

Вечером 6 апреля 2000 года Фрих вылетел в Пакистан, чтобы встретиться с его военным диктатором генералом Первезом Мушаррафом. В то утро в ньюаркскую контору ФБР вошел человек, который предупредил о плане "Аль-Каиды" угнать "Боинг-747". Он сказал, что должен встретиться с полудюжиной людей, участвующих в этом заговоре, разработанном в Пакистане, и что в этой группе угонщиков есть обученный пилот. И хотя он прошел тест на детекторе лжи, ФБР так и не было уверено в то, что он говорит правду. На следующий день в военном городке в Лахоре, построенном для британских офицеров в период английского господства, Фрих выдвинул генералу Мушаррафу ультиматум. У него был ордер на арест Усамы бен Ладена, и он хотел, чтобы генерал немедленно осуществил его.

"Мушарраф засмеялся", — доложил Фрих. Он отказался помогать.

На той же неделе приблизительно в 500 милях к западу, в Афганистане, лидеры "Аль-Каиды" снимали на видео заявление с угрозами нападения на Соединенные Штаты. Бен Ладен снова поклялся отомстить за тюремное заключение Слепого Шейха и людей, осуществивших подрывы посольств США. На его поясе был йеменский кинжал. Эта деталь оставалась незаметной, пока эта пленка не была показана по телевидению пять месяцев спустя, когда его планы созрели.

В те месяцы молчания самого разыскиваемого террориста в мире некоторые руководители Бюро полагали, что опасность уменьшается. "Расследование и анализ, проведенные ФБР, указывают на то, что террористическая угроза в Соединенных Штатах низкая", — засвидетельствовал заместитель помощника директора ФБР по борьбе с терроризмом Терри Терчи в Комиссии палаты представителей по национальной безопасности 26 июля. Он говорил об арестах членов групп на периферии, которые занимались вредительством на мясоперерабатывающих заводах во имя защиты прав животных, боевиков "правого" толка, которые создавали запасы оружия, и членов банды, занимавшейся контрабандой сигарет и посылавшей деньги шиитской организации хесболлах в Ливане. Бен Ладен упомянут не был.

ФБР открыло около двух сотен дел по терроризму с того момента, когда два года назад произошли нападения на посольства США в Восточной Африке. Большинство из них были связаны с людьми, подозреваемыми в членстве в "Аль-Каиде", и их союзниками. Десятки из них сошли на нет после того, как министерство юстиции увидело в них ошибки и искажения. По меньшей мере сто просьб о прослушивании телефонных разговоров во имя национальной безопасности, поданных ФБР в суд, были юридически несостоятельными. Причиной этого, как позже определил главный проверяющий ФБР, была продолжавшаяся неспособность Бюро усвоить юридические правила, которые управляли американской разведкой. Судьи выпустили новые законы для того, что- бы уголовные дела против террористов не прекращались из-за халатности правительства.

Мэри Джо Уайт делала все, что было в ее власти, чтобы по таким делам шла работа. Она была прокурором на Манхэттене и уже двадцать лет работала с ФБР в области тайных расследований. Уайт надзирала за всеми главными судебными делами о террористической деятельности в стране на протяжении семи лет, начиная от дела Слепого Шейха и заканчивая судебным процессом по делу о взрывах американских посольств. Во взрыве в Найроби она видела предвестника других взрывов.

Она высказала свои соображения в публичной речи 27 сентября 2000 года, отметив торжественное празднование накануне вечером двадцатой годовщины Объединенной антитеррористической оперативной группы ФБР в ресторане Всемирного торгового центра: "Празднование проходило, что очень уместно, во Всемирном торговом центре".

Она сказала, что ФБР и министерство юстиции должны обязательно соблюдать закон при ведении расследований, предъявлении обвинений в суде террористам. "Даже самый ничтожный из этих обвиняемых — в смысле его роли в деле и доказательств вины — может выйти из зала суда и совершить новые теракты, — сказала она. — И они, вероятно, сделают так с усиленным рвением и безжалостностью и повысят свой статус в мире терроризма за то, что одержали победу над американской системой правосудия".

Соединенным Штатам придется положиться на работу ФБР, сказала она. Но она опасалась, что ничто не сможет остановить следующий удар по Америке. Она предупредила, что "мы должны ожидать и ожидаем подобные нападения в будущем".