Вертикаль власти

Что вы сделаете, если кофе оказался у вас на коленях, потому что сосед спереди резким движением откинул свое кресло? Ограничитесь восклицанием? Начнете спор с переходом на личности? Этический консенсус, кажется, неумолимо движется к третьему варианту — драке. В США всего за одну сентябрьскую неделю три рейса были вынуждены пойти на посадку из-за конфликта на почве откинутой спинки.

В одном случае из трех камнем преткновения оказалось специальное приспособление. «Защиту для коленей» давно можно купить в интернете: 22 доллара за две пластиковые штуки, которые устанавливаются на крепления откидного столика и не дают отклонить кресло. Адвокат Айра Голдман, изобретатель устройства, — человек двухметрового роста с длинными ногами. Пока несколько сотен калифорнийцев создавали ассоциацию высокорослых пассажиров и пробовали отстоять свои права через суд, Айра начал маленький бизнес. Он уверен, что авиакомпании не правы: они продают одни и те же сантиметры пространства дважды.

Вещи вообще воплощают в себе клубки человеческих отношений, а этот двадцатидолларовый кусок пластика — особенно: отношения, которые он опосредует, потенциально конфликтны. Это, конечно, не травматический пистолет, но фактически «защита для коленей» равнозначна высказыванию, которое принудительно навязывает ближнему твою волю и ограничивает его возможности.

Так что на самом деле происходит между вами и вашим соседом, когда он (или вы) нажимаете заветную кнопку в подлокотнике и переносите вес на спину? В публичном пространстве незнакомые люди находятся в особом режиме взаимодействия, как бы делая вид, что между ними прозрачная стена. Социолог Ирвин Гофман обозначил такое состояние как «вежливое невнимание»: так, встретившись глазами с незнакомым человеком, я отвожу их, не продолжая контакта, демонстрируя тем самым мое невмешательство в приватность ближнего, даже если мы в толпе. Скажем, в вагоне метро в час пик вторжение в невидимый кокон личного пространства оказывается неизбежным. Пассажиры метро, которых вынудили к такому тесному контакту обстоятельства, обычно ведут себя так, как если бы ничего этого не было — и при первой возможности восстанавливают дистанцию.

В середине XX века американский антрополог Эдвард Холл обратился к изучению стереотипов пространственного поведения людей в разных культурах. Он назвал эту область исследования «проксемика», поместив ее в ряду других способов невербальной коммуникации. Конечно, вынужденно встретившись глазами с незнакомцем в самолете или лифте, можно не отводить их, улыбнуться и завести разговор — в большинстве случаев он останется светским и анонимным. Но даже если люди не разговаривают, они все равно обмениваются друг с другом сообщениями по нескольким каналам, причем независимо от того, осознают они этот факт или нет. Одним из этих каналов оказывается дистанция, которую люди поддерживают.

В основе проксемических механизмов — наследие, доставшееся человеку от его животных предков: инстинкт территории, который непосредственно связан с агрессией как средством защиты своей территории от вторжения. На эти заложенные в нас прирожденные программы накладывается софт, устанавливаемый культурой, поэтому в разных обществах разным оказывается расстояние, на котором участники общения чувствуют себя комфортно. Как показал Холл, подозрительное отношение и дискомфорт могут быть связаны именно с этой разницей: белому американцу, привыкшему разговаривать на расстоянии около метра, будет казаться, что носитель арабской культуры все время вторгается в его пространство, потому что там привычная дистанция нейтрального общения заметно меньше, и все время отступающий на шаг американец будет воспринят как не заслуживающий доверия.

Важно, что дистанция, которая разделяет нас с другими людьми, не состоит из абстрактных сантиметров. Это, скорее, выражение того, что можно сделать или почувствовать на этом расстоянии. Интимная дистанция позволяет чувствовать тепло и запахи тела и дыхания, личная — дотянуться рукой и прикоснуться, социальная — говорить, не напрягая голос и слух. За пределами социальной дистанции, когда до других людей больше четырех метров, начинается расстояние, на котором мы публично обращаемся к людям. Как правило, чем выше социальный статус человека, тем больше пространства ему достается и тем больше это пространство защищено. Самые дорогие авиабилеты на межконтинентальные перелеты гарантируют пассажиру отдельное и довольно просторное купе с полноценной кроватью. Занавеска, которая отделяет салон бизнес-класса, позволяет состоятельным пассажирам не только не обращать внимания на менее успешных сограждан, но и не мозолить им глаза завидной роскошью.

Пассажиру «эконома» может повезти: если место рядом с вами пустует, это не только увеличивает ваше пространство, но и значительно повышает удовлетворение от полета. Показательно, однако, что поводом для ярости оказывается не столько сама по себе теснота, сколько неопределенный статус сантиметров, которые ощущаются как часть приватной зоны. Вот у собаки, которая путешествует в клетке в багажном отсеке, такой проблемы нет: ее маленькая личная территория пусть и невелика, но полностью в ее распоряжении, на нее никто не посягает.

Что остается людям? Столкнувшись с «яростью авиапассажира» — с конца 1990-х air rage изучается как отдельная проблема, — каждый выбирает симметричный или асимметричный ответ. Симметричный греет сердце, но за него могут ссадить с самолета и повесить на вас убытки. Так что на всякий случай приведите спинку вашего кресла в вертикальное положение.