Все за 10 лет: 2009

Я не перестаю сожалеть, что в силу природной непоседливости не веду дневник. Любая поздняя, даже самая тщательная реконструкция прошедшего — это все равно искаженная перспектива, настоящее неизбежно накладывает отпечаток на осмысление прошлого. Чем был для меня 2009 год, какие события врезались в память? Пока не полезла в интернет, ничего припомнить не могла, но по опыту знаю, что часто именно такие неприметные года становятся ключевыми, поворотными моментами в истории, в них неслышно вызревают новые тренды, которые впоследствии могут радикально трансформировать всю социальную ткань жизни. Эта гипотеза уже один раз подвергалась проверке на достоверность; восемь лет назад вышел в свет специальный номер журнала «Новое литературное обозрение», посвященный детальному исследованию последнего года существования Советской империи. Он так и назывался «1990 год: опыт изучения недавней истории», и целью этого проекта была попытка ответить на вопрос, насколько неизбежен был распад единого коммунистического пространства, или краха можно было избежать.

Собрав два тома материалов — ежедневной хроники событий того года, воспоминаний, статей о состоянии различных социальных слоев позднесоветского общества, анализа периодики, телевидения и многое другое, — мы убедились, что Советский Союз был обречен. 1990 год стал тем кратким историческим мигом, когда воцарилось хрупкое равновесие между двумя противоборствующими векторами развития, которое к концу года было окончательно разрушено перевесом новых, демократических форм жизни над традиционно-тоталитарными. К нашему изумлению выяснилось, что вся инфраструктура постсоветского образа жизни сформировалась именно в 1990 году: была отменена знаменитая 6-я статья Конституции СССР о монополии КПСС на политическое руководство страной, бурно развивалось многопартийное строительство, по стране прокатилась эпидемия этнических конфликтов и начался парад суверенитетов республик, возникли новые независимые СМИ, начинал формироваться книжный рынок, завершался краткий век кооператорства и зарождался крупный бизнес, открылись первые частные галереи, и художественный андеграунд стал мейнстримом; распался Варшавский блок, и произошло объединение Германии, начался массовый туризм и отъезд советских людей за границу, произошел окончательный коллапс советской экономики и т.д. И, конечно, нельзя не упомянуть об еще одном важном символическом событии: в 1990 году в Москве открылся первый Макдоналдс.

Рискну предположить, что 2009-й стал таким же поворотным годом, только, увы, с обратным знаком. С одной стороны, читая прессу того времени, понимаешь, что официальная политическая риторика еще по инерции апеллировала к принципам пусть суверенной, но все же демократии. Только что назначенно-выбранный президент Медведев объявил курс на модернизацию; состоялась инаугурация первого чернокожего президента США Барака Обамы, который предложил идею позитивной перезагрузки отношений с Россией. Идут бурные дискуссии о необходимости дальнейшей интеграции российского высшего образования в единое европейское образовательное пространство; правительством и Думой постоянно поднимается вопрос о либерализации визового режима с шенгенской зоной. Возмущенная питерская общественность добивается запрета на строительство газпромовского небоскреба на Охте, майор МВД Алексей Дымовский вывешивает на своем сайте ролики с обращением к Владимиру Путину и офицерам, в которых описывает чудовищную коррупцию в милиции и призывает с ней бороться (ролики получили огромный общественный резонанс и вызвали дискуссии в высших эшелонах власти о реформе МВД). В ноябре Конституционный суд окончательно запретил применять смертную казнь в России. Набирает обороты волонтерское движение, создаются новые благотворительные фонды.

Взмывает вверх волна культурных инициатив: в Москве в сентябре проходит 3-я Биеннале современного искусства под лозунгом «Против исключения», декларируя принципиальную открытость и интернациональность современного художественного процесса. И в том же сентябре в Красноярском культурном центре (первом региональном музее современного искусства на постсоветском пространстве) проходит VIII Музейная биеннале под названием «Даль». Во всю гремит Пермский эксперимент (инициированный губернатором Олегом Чиркуновым в союзе с галеристом Маратом Гельманом), который призван не только превратить город в культурную столицу края, но и создать прецедент культурной децентрализации страны.

В культурной прессе все чаще появляются утверждения о начале российского театрального бума, о появлении нового поколения театральных режиссеров и формировании нового театрального языка. Слава Театра.doc близится к зениту, Кирилл Серебренников ставит «Трехгрошовую оперу» Бертольда Брехта, спровоцировавшую большой скандал.

В конце 2008 года в Театре Наций состоялась премьера спектакля «Рассказы Шукшина» в постановке латвийского режиссера Алвиса Херманиса. Владимир Хотиненко начинает съемки сериала «Достоевский» в главной роли с Евгением Мироновым. В российский прокат выходит фильм «Аватар» с радикальным для отечественного сознания главным посланием о том, что общечеловеческие гуманистические ценности важнее рабской верности государственным амбициям и интересам стаи.

Однако на фоне пышного цветения культуры все явственнее прочерчивается траектория противоположного вектора развития. Начало года ознаменовалось убийством известного адвоката и правозащитника Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, занимавшейся расследованием неонацистских молодежных движений. Незадолго до этого Госдума приняла скандальное решение изъять из компетенции суда присяжных дела, связанные со шпионажем, терроризмом и организацией массовых беспорядков. В марте Хамовнический суд Москвы начал предварительные слушания по второму уголовному делу, возбужденному против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. В конце апреля пьяный майор Евсюков расстреливает посетителей супермаркета в Москве. В сентябре разгорается скандал вокруг шашлычной «Антисоветская», с которой потребовали снять вывеску, оскорбляющей «чувства ветеранов, хорошо относящихся к советскому периоду нашей истории». Журналист и правозащитник Александр Подрабинек, вступившийся за название, подвергся преследованиям со стороны «нашистов». В ноябре в СИЗО скончался аудитор Сергей Магнитский, пытавшийся бороться с коррумпированными структурами и сам оказавшийся за решеткой по сфабрикованному делу.

Не менее тревожные события происходят и на ниве культуры. В марте на собрании кинематографистов в Гостином дворе случилось беспрецедентное в постсоветское время событие: за критику руководства союза, возглавляемого Никитой Михалковым, известный кинокритик Виктор Матизен был исключен из Союза кинематографистов РФ с формулировкой «за последовательные действия, направленные на раскол СК РФ». На этом съезде впервые открыто был провозглашен госзаказ на новую «патриотическую» идеологию и призыв к деятелям кино эту идеологию сконструировать и донести до масс (за щедрое субсидирование, разумеется). В течение всего года в статьях и кулуарах муссируются разговоры о поисках нового положительного героя, кульминацией которых в конце года стал просмотр в Госдуме нового фильма Тимура Бекмамбетова «Черная молния». По результатам просмотра был вынесен вердикт, что в России наконец появилось национальное кино, которое отражает наше самосознание и нашу идентичность и соответствует запросам современной молодежи на «драйв».

Все эти разновекторные события протекали на фоне масштабного кризиса, начавшегося годом раньше. Монопольная власть пыталась решить неразрешимую задачу — выйти из стагнации, ничего не изменив и ничем не поступившись. Самый наглядный пример подобных решений — это забастовки в городе Пикалево и способ улаживания конфликта путем закачивания денег на счета рабочих и неэффективных предприятий.

Можно бесконечно долго перечислять разные события 2009 года, но даже выбранные почти наугад, они, как кусочки пазла, складываются в очень узнаваемый рисунок. Осознавали ли мы тогда, что точка невозврата пройдена, что ностальгически-авторитарный бренд переломил ход развития страны, заложенный в конце 1980-х? Думаю, что по крайней мере часть общества это понимала довольно ясно, хотя у многих еще теплились надежды, связанные с началом медведевского правления. Постепенное затухание широких общественных протестов (если не считать неформальных гражданских движений, как «Стратегия-31», возникшая летом 2009 года вместо «Марша несогласных»), агрессивное подавление политической жизни «Единой Россией», апатия, проникающая во все сферы социальной жизни, — все свидетельствовало о том, что общество волей-неволей встраивается в вертикаль власти.

Не удивлюсь, если в будущем в учебники по новейшей истории России 2009-й войдет как год бегства от свободы.