«Молчание» Скорсезе: прагматизм против веры
Мартин Скорсезе уже снимал христианский апокриф — «Последнее искушение Христа» в 1988 году с Уиллемом Дефо в главной роли. «Молчание» — полная противоположность той картины абсолютно во всем. Это вообще нехарактерное для Скорсезе кино. Здесь нет бури и натиска, за которые у режиссера раньше отвечал Де Ниро. Здесь нет цыганочки с выходом с прицелом на «Оскар», за которую до недавнего времени отвечал Ди Каприо. Сколько-нибудь связная сюжетная линия мерцает в начале и разгоняется до страшной скорости в последние четверть часа. Во всем остальном «Молчание» — жесточайший психологический хоррор о том, как небеса молчат в ответ на молитвы. «Оскара» на этот раз точно не будет.
Фильм снят по роману японского писателя Сюсаки Эндо и повествует о двух монахах-иезуитах, отправляющихся в Японию на поиски своего наставника: отрекшегося от веры священника-миссионера. Дело происходит в середине XVII века, в самый пик японского изоляционизма и религиозной нетерпимости, когда христиане и в особенности священники-прозелиты подвергаются преследованиям и пыткам. Скорсезе потратил на работу над фильмом почти три десятилетия — идея экранизировать роман родилась у режиссера еще в конце 80-х, во время съемок «Последнего искушения Христа», возмутившего чувства миллионов верующих.
Через десять минут после титров зритель перестает отвлекаться на то, что главных ролях актеры, сыгравшие Кайло Рена (Адам Драйвер) и Человека-паука (Эндрю Гарфилд). Замедляется течение времени: фильм хронометражем 2,5 часа идет, кажется, неделю — и от него невозможно оторваться. Японские силовики, идеализированные современной (причем в основном западной) массовой культурой, в своих шлемах, со своими веерами и своей мимикой выглядят не столько воплощением зла, сколько пришельцами. Хотя нет: инопланетянами выглядят как раз священники, полфильма бредущие неведомо куда в апокалиптических джунглях и еще полфильма терпящие физические и нравственные муки. При этом их мучители хладнокровно объясняют, что пытают их не со зла, а просто потому что не хотят распространения чужой религии и испытывают к гайдзинам-проповедникам не больше ненависти, чем к выпалываемым сорнякам.
Вопреки распространенному мнению, Скорсезе никогда не отличался особой тонкостью ни с визуальной, ни, так сказать, с нарративной точки зрения. Свирепый «Таксист», прямолинейный, как боксерская двоечка в челюсть, «Бешеный бык», нарядный «Авиатор» и совсем уж камеди-клаб в виде «Волка с Уолл-Стрит» — все это кино для субботнего прайм-тайма Первого канала и для восторженных пересказов коллегам в курилке. «Молчание» в прайм-тайм никогда не покажут, но слегка тяжеловесный символизм Скорсезе здесь не просто считывается, но и буквально режет глаз. Лик Христа в отражении колодца, сделанный с помощью спецэффектов, не просто лишний, но и противоречит главной идее фильма — что находит только ищущий. Пьющий юродивый японец, положенные семь раз отрекающийся от героя Эндрю Гарфилда, словно вообще пришел сюда из какого-то другого фильма. Кульминационная сцена настолько все портит, упрощает и сглаживает, что хуже нее был бы только финальный титр «сегодня в Японии два миллиона христиан».
Примечательно, что главными демонами показанного Скорсезе ада оказываются не японские охотники на христиан, а отрекшийся от веры священник, которого герои в определенный момент все же находят. Симпатичный внешне герой Лиама Нисона при всей мягкости своих манер и убедительности речей страшен настолько, что от экрана в его присутствии хочется отвести взгляд. Пустая оболочка, оставленная Богом, убедительная в своем благополучии, ради которого оказалось нужно всего лишь отречься от веры. Не наступить на икону, не плюнуть на крест (эти древнеяпонские процедуры отречения от христианства в фильме тоже присутствуют), а именно принять для себя, что небеса не ответят на молитвы. Забыть о том, что не по силам Бог испытаний не дает. Да и вообще, наверное, нет никакого Бога-то.
«Молчание», по сути, фильм о том же, о чем любимый девочками «Ла-ла-лэнд»: об убийственном прагматизме. Убеждения, вера, мечта — от всего этого на определенном этапе жизнь предлагает отказаться, чтобы сохранить психическое здоровье, вкуснее есть, больше зарабатывать и крепче спать. Отречься не демонстративно, с разрывом на груди тельняшки, а именно что спокойно, внутри себя. В «Ла-ла-лэнде», правда, отрекшийся герой Райна Гослинга нашел утешение в музыке. В «Молчании» отрекшийся герой Гарфилда найдет утешение только на Страшном суде.