«Мы хотим сделать то, что Стив Джобс сделал с рынком смартфонов»: основатель бренда Le Souffle d’Adorre — о революции в индустрии меда
Почему бизнесмен из сферы HoReCa решил заняться пчелами
До того как запустить бренд Le Souffle d’Adorre, я 13 лет провел в Китае — мы с партнерами занимались логистикой, производствами и налаживанием бизнеса. Затем мы начали расширяться. Сначала открыли винзавод: купили старый завод в полуразрушенном состоянии, сделали из него такое эталонное производство вин по технологии, которую сами разработали. Также в Китае мы занимаемся ресторанным бизнесом — у нас есть ресторан со звездой «Мишлена».
Бренд Le Souffle d’Adorre появился не просто потому, что мы вдруг внезапно решили паковать мед. Мы начали знакомство с медом через бизнес купли-продажи — это было буквально четыре года назад, и тогда этот бизнес был на коне — в нем было интересно работать. Но, к сожалению, со временем начался демпинг рынка. Заработка там уже не было, но и уходить из бизнеса не хотелось, и мы начали искать варианты увеличения объема купли-продажи. Ничего не работало. И тут один из пасечников, продававших нам мед, предложил: «Почему бы вам не создать свою промышленную пасеку?»
В данный момент на рынке нет ни одной компании, которая полностью обеспечивает себя собственными поставками меда — если мы говорим о международном объеме. Все являются перекупщиками. Это значит, что они покупают мед по рыночной стоимости, перерабатывают его, платят налоги — при этом нужно получать еще и прибыль. У нас стратегия другая: мы производим мед сами, что очень влияет на себестоимость. Причем селекция настолько строгая, что только 20–30% лучшего меда попадает в Le Souffle d’Adorre.
Почему в мире до сих пор нет ни одного международного бренда меда
Основная проблема сейчас — стабильность в поставках. Допустим, вам нужна фура меда — 20 тонн. Это значит, что нужно объехать 20–30 пасечников, собрать мед, с каждым договориться о цене, взять мед на анализ, если он плохой — вернуть этот мед. В общем, это очень тяжелая работа. И каждый раз ты зависишь от огромного количества факторов. Пошли дожди — нет меда полсезона. Засуха в ненужный момент — нет меда. Сейчас нет даже возможности заключить контракт с поставщиком хотя бы на год и его выполнять. Плюс нет разнообразия. К примеру, 90% украинского меда — это мед подсолнуха. Это примерно то же самое, что целый год есть с утра одну и ту же колбасу, например. А у Le Souffle d’Adorre в ассортименте уже 10 видов меда. Людям это интересно, появляется разборчивость. Раньше тоже не знали, что есть не только красное и белое вино, а несколько лет назад все разобрались, записались в школы сомелье — и теперь пьют не просто «белое», а, например, совиньон из определенного региона.
Другая проблема медового рынка — неработающая бизнес-модель. Я могу привести вам статистику: в Украине — а она третий экспортер меда в мире — экспортируется 80 тысяч тонн меда. При этом в стране на пасеках трудятся 400 тысяч человек. Получается, что средний размер пасеки — 20–30 ульев. Такая модель экономически нереальна. Сейчас самая большая пасека в мире (она находится в США) насчитывает 40 тысяч ульев, но они не производят мед. Это пасека, которая занимается только опылением миндаля в Америке. Такой проект, как у нас, — единственный в мире. Мы, открыв пасеки в Украине, в Киргизии, в Молдавии, в первый же год стали в каждой из стран самой большой пасекой. Конкуренция очень слабая.
Зачем строить производство меда в Андорре, где ни одного такого производства никогда не было
Андорра — очень развитая страна, с высоким уровнем ВВП, красивая, чистая. Кроме того, это высокоэкологическая страна — на расстоянии 50 километров от производства Le Souffle d’Adorre нет вообще ничего, только горы с одной и другой стороны, плюс мы находимся на высоте полутора тысяч метров. Мы были первыми, кто пришел к андоррскому правительству и сказал: «Хотим у вас перерабатывать и производить мед». Нам ответили: «Конечно, без проблем».
Так как мы были первым промышленным производством меда в Андорре, мы столкнулись с тем, что в законодательстве просто не было норм, которые регулируют такую деятельность, — и их писали под нас. Все вопросы решались очень быстро — нам помогали все министерства. Например, был вопрос введения Андорры в единую европейскую систему отслеживания перевозок Traces — для нас правительство наняло юристов в Испании, наняло юристов у себя, создало законопроект и внесло себя в эту систему за две недели. Это такой подход — в стране помогают бизнесу.
Или другой пример: нам нужен был водопровод, но до него было полтора километра от нашего производства — и нам разрешили использовать родниковую воду. У нас завод как бы врезан в гору, а с двух сторон от него из горы текут ручьи. Мы взяли воду из них на анализ — это такая же вода, которую вы в Европе покупаете в бутилированном виде для питья, а у нас есть возможность ею даже упаковку промывать.
Как сделать так, чтобы мед стоил чуть дороже сахара
Все понимают, что мед полезен, но между килограммом меда и килограммом сахара огромная разница в цене. Технически уравнять их реально — за два года работы на пасеке мы поняли это и к этому идем. Конечно, дешевле сахара мед стоить не может, но его цена может быть приближена к цене сахара. Сейчас разница огромная: в магазине сахар стоит, условно, доллар, а мед — четыре. Если бы мед стоил полтора, то все бы брали мед.
Вспомните, когда вы последний раз ели мед. Вы его едите каждый день? Я думаю, что нет. Годовое потребление меда в России — 50–60 тонн, то есть в среднем 10 грамм на человека. Это мало. Опять же многие говорят: «У меня аллергия на него». А у Le Souffle d’Adorre есть мед, который не вызывает аллергии, просто мало кто знает, что он вообще существует. Мне интересно рассказать об этом людям, сделать рынок другим.
Мы покрываем полный цикл — от производства улья и всего инвентаря для пасечника до логистики и продажи, даже пчел разводим сами. По отдельности всё, что мы делаем, тоже делают, просто никто не собирал это в одну кучу. Вроде бы все знали, что такое сенсорный экран, все знали, что такое телефон, но пока один умный человек не сделал из этого айфон, денег в этой индустрии не было. Мы действуем по тому же принципу — собираем лучшие технологии в одну, чтобы снизить себестоимость килограмма меда, чтобы поднять эффективность сбора.
Об инновациях, которых индустрия ждала целый век
Пчеловодство зародилось в царской России в начале прошлого века. Тогда был придуман «журнал пасечника» — тетрадь, куда вносится вся информация о пасеке, пчелах и ульях. Спустя 100 лет в нем не поменялось ничего. Мы создали первый в мире электронный журнал пасечника. И в целом наше производство — симбиоз всего лучшего из разных сфер. Например, наш главный инженер долгое время работал на производстве Porsche — мы его переманили. Над нашими пасеками работает бывший президент пчеловодства Украины — один из лучших пасечников в мире. И хотя Le Souffle d'Adorre — премиальный продукт, он будет стоить всего на пару процентов дороже средней цены. Потому что хороший мед не значит дорогой.
Следить за Le Souffle d’Adorre можно, подписавшись на их аккаунты в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) и Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации).