«Сегодня многие едут в Чернобыль за хайпом»: зачем сталкеры едут в Зону отчуждения и почему спустя 35 лет интерес к ней не пропадает

Истории, связанные с Тунгусским метеоритом, Лохнесским чудовищем и Чернобылем, давно меня интересовали. S.T.A.L.K.E.R еще больше подогрел интерес: после выхода игры я захотел поехать в тур и увидеть заброшенный город воочию. Долго не мог найти попутчиков, а потом начался конфликт России и Украины, и желающих поехать стало еще меньше. Мои родственники прежде всего боялись не за то, что я еду в Зону отчуждения, а за то, что в принципе еду на территорию Украины. Но в 2018 году я все-таки решился. Оказалось, что опасения были напрасны — общение с украинцами получилось довольно теплым, многие из них часто приезжают в Россию. Тогда же я познакомился со сталкером, который после официального тура провел меня по местам, которые запрещено посещать на легальных экскурсиях. Так, мы поднимались на припятские краны. По итогу наших восхождений у меня остались, безусловно, эффектные фотографии. Если бы я жил в Киеве, точно был бы сталкером.

После первой поездки мне так там понравилось, что я устроился в украинское турагентство менеджером по работе с клиентами за небольшое вознаграждение. Русские туристы связываются со мной, я озвучиваю им стоимость тура, что в нее входит, рассказываю, по какому маршруту они пройдут с гидом. Из сложностей — пересечение границы. Русским нужно самостоятельно добраться до Украины, а так как страна сейчас закрыта из-за коронавируса, приходится ехать через Белоруссию. Хотя кто-то из туристов рассказывал, что есть возможность доехать на автобусе. Сначала они доезжали до украинской границы, потом пересаживались на автобус до Киева. Единственное — пограничники жестче проводят проверку, отказывают всем, кто кажется хоть сколько-нибудь подозрительным. В остальном — нужны отрицательный тест ПЦР, страховка, покрывающая ковид-заболевание, на случай, если вы заразитесь в поездке, и ваучер с целью поездки.

В агентство обращаются как взрослые, так и несовершеннолетние. Большинство из них на поездку, как и меня, вдохновила игра, но если заявки первых я принимаю, то вторым приходится отказывать. Не допускать на экскурсии детей — требование руководства Зоны отчуждения. По-прежнему есть места, в которых дозиметр зашкаливает. И если предполагается, что человек старше 18 лет несет за себя ответственность, то с детьми это не работает. Также есть риск обрушения зданий и риск попадания радионуклидов в дыхательные пути (они могут привести к отклонениям у следующих поколений). Ликвидаторы рекомендуют надевать в Зоне легкие маски, закрытую одежду. Многие туристы, особенно летом, приезжают в коротких майках, шортах, забывая о радионуклидах, которые при попадании на кожу могут просочиться в организм. На выезде из Зоны все проходят дозиметрический контроль: специальный прибор определяет, загрязнена одежда или нет. И когда человек выезжает, ему говорят, сколько он набрал радиации. Нормой считается 30 микрорентген в час. Согласно вышеупомянутой игре, радиация выводится обильным питьем водки. В народе говорят, что помогает красное вино. На деле же она выводится сама, если человек не слишком много времени провел в радиоактивной зоне. Если же он ходил к грейферному ковшу, который непосредственно участвовал в ликвидации, и облизывал его, то заработает лучевую болезнь.

Я получаю 10% от стоимости поездки . Однодневная поездка для россиян стоит 99 долларов. В нее входит трансфер из Киева до Чернобыля и обратно, гид, страховка, плюс дополнительные 10 долларов на питание. Туристы приезжают в Припять, гуляют, потом отправляются на станцию, оттуда — в какую-нибудь деревню, например Куповатое, где общаются с самоселами. Если турист остается с ночевкой, поездка обходится в 249 долларов. Сам Чернобыль пострадал от аварии меньше, там живут работники станции, есть полиция, магазины, отель, почта. Фактически во всем городе работает только одна улица.

Когда я в 2018 году ездил с официальным туром, мы тоже посетили деревню Куповатое, пообщались с жителями, вернувшимися тайком после аварии, потому что им больше негде было жить. Да, им предлагали дома в других районах Украины, Белоруссии, России, но некоторых из них не хотели там видеть — считали заразными. Раньше в Куповатом жили человек 300-400. Осталось в районе 15. Полиция пыталась выгнать и этих, угрожала привлечением к уголовной ответственности, но людям было некуда уезжать. В итоге правительство разрешило им остаться. Интересно было поговорить с ними, узнать, как сейчас обустроен их быт. Они зависят сами от себя, питаются овощами, которые сами же выращивают. Туристы привозят хлеб, макароны, консервы, чтобы сельчане могли разнообразить рацион. Местные бабушки довольно активные, кормили нас, угощали самогоном и рассказывали, что их одноклассники, уехавшие жить к детям в Киев и Гомель, уже давно умерли.

Сегодня многие едут в Чернобыль за хайпом. Украинские диджеи нередко приезжают в Зону отчуждения, чтобы снять ролик, как играют диджей-сет. С этой же целью приезжают блогеры. Для меня это дико, потому что тут произошла трагедия, которая поломала многие судьбы. Историю нужно уважать, а не использовать ее как инструмент для сбора лайков. Самое ужасное, что эти диджеи согласовывают свои визиты и получают разрешение.

В самой зоне много металлистов, которые выносят весь металл. Заходишь в здание и сразу видишь срезанные трубы. Однажды мы нашли заброшенный подвал, куда люди тащили медь, алюминий, обжигали и забирали с собой. Это делают и по сей день, потому что территория большая, на ней стоит много заброшенных организаций. И люди продолжают пилить металл на продажу.

Я считаю, что Чернобыль нужно сохранить в том виде, в котором он есть сейчас. Время там остановилось. Когда попадаешь в заброшенный дом или квартиру, будто переносишься в прошлое, прикасаешься к истории. Многие едут именно за этим — посмотреть, как все раньше было устроено, увидеть мозаику, аппараты, которые за копейку выдавали напитки.

К вопросу, зачем некоторые не единожды возвращаются в Зону отчуждения: ее не обойти за раз. Кроме Припяти есть завод «Юпитер», бывший секретный военный объект «Чернобыль-2», радиолокационная станция «Дуга». Всегда интересно прикоснуться к тому, что раньше было секретно. «Дугу» построили, чтобы отслеживать перемещение баллистических ракет с территории США. На объекте висят плакаты с пропагандой времен СССР против Америки.

После выхода сериала от HBO интерес к зоне еще больше возрос. Мне даже взрослые русские писали с вопросом, есть ли на территории мутанты. Из-за пандемии количество трехдневных туров уменьшилось, в апреле и мае есть только одна поездка. Количество людей также спало ввиду закрытых границ и накаленной обстановки.

В 2018 году отправился в Зону из Севастополя и спустя шесть суток был пойман военной охраной.

Я посмотрел YouTube-ролик про сталкеров и захотел испытать похожие эмоции. В 2017 году я познакомился с парнем в паблике «ВКонтакте», который уже ходил в Зону, знал маршрут, проверенного таксиста и экскурсоводов, которые могли доставить в Припять еду. Мы подружились и осенью 2018 года, мне тогда было 18 лет, отправились в Зону. Дорога от Севастополя до Киева обошлась нам в 17 тысяч рублей в обе стороны, продуктов мы закупили на две с половиной тысячи. Официальная однодневная экскурсия для граждан Украины, во время которой нельзя заходить в заброшенные здания, стоит 3 тысячи рублей. Из плюсов: трансфер и перекус в столовой — все. Но самостоятельно можно увидеть гораздо больше.

С таксистом, который возит многих сталкеров, мы ехали от Киева до Иванкова — тех, кто едет рейсовым автобусом, останавливают на КПП. Ночью, когда мы уже подъезжали к Иванкову, из кустов выехала машина и поехала за нами, мы быстро выскочили и пошли пешком по лесу, луна как назло не выходила. Нужно было дойти до колючей проволоки и найти в ней дырку, которая служит входом в Зону. Мы попали в нее около десяти вечера. Это лотерея, потому что патрули контролируют территорию. По ночам они могут сидеть в засаде с прибором, который показывает движения животных и людей в радиусе ста метров. Нам повезло — мы дошли без приключений. В пять утра добрались до деревни Новоселки и легли спать в заброшенном доме на чердаке — самом уцелевшем месте, в остальном — все хаты разграбленные и разрушенные. В четыре вечера мы выдвинулись на Припять и шли около десяти часов. Как только вошли в город, первым делом забрали продукты, которые по договоренности нам оставили в лифтовой шахте. Паек нас спас, но вода быстро закончилась, и пришлось набирать ее откуда попало — например, из скважины на заводе «Юпитер». Там в ржавую цистерну была налита артезианская вода, отдававшая металлическим привкусом даже после нескольких фильтраций.

Уже в Припяти мы нашли квартиру и легли спать. Проснувшись, сидели в квартире до шести вечера, так как до этого времени в городе проводят легальные экскурсии и полицейские активно патрулируют зону. Причем к тем, кто ездит на машинах, добавляются конные патрули, которые прочесывают самые сложные маршруты. Мы их не встретили, но видели на земле свежие следы подков. Перемещались мы исключительно ночью. Когда проходили Протокольный мост, на котором обычно устраивают засады, наш проводник ушел вперед, чтобы проверить, сидят ли там полицейские. Я почувствовал себя очень беспомощным и считал секунды до его возвращения. Я заранее изучил карту Зоны, но понимал, насколько эти знания ничтожны без опыта. За все время тура больше всего меня удивил богатый животный мир — мы видели стадо оленей, на обратном пути из Припяти встретили косулю. До этого я думал, что в Зоне невозможен контакт с животным миром.

Самое сильное впечатление на меня произвел детский садик. Я едва не заплакал, когда увидел старые игрушки, сгнившие кровати, — накатила жуткая тоска. В полной сохранности остались пластилиновые поделки и тетрадки за 1986 год — в общем, все, что не имеет ценности. Батареи и остальной металл вывезли.

На шестые сутки мы пошли обратно. Оставалось пройти около 25 километров до проволоки, когда нас поймали, причем по нашей же глупости. На тот момент мы сделали привал в домике около «Дуги» и расслабились — разговаривали громче прежнего, смеялись. На дороге, недалеко от дома, лежало поваленное дерево, которое увидел патрулирующий охранник. Он позвонил напарнику на КПП, чтобы тот пришел с бензопилой. Напарник прошел мимо окна, когда мы смеялись. Оба охранника зашли в дом, мы хотели дать им взятку, почти договорились, но потом я дерзнул и разозлил их еще больше — они потребовали наши паспорта, вывели на улицу и вызвали полицейских. Паспорта предъявили все, кроме нашего проводника — он соврал, что забыл. Нас повели к автобусу, проводник ускорил шаг, прошел по автобусу насквозь и вернулся в лес. Его даже не пытались догнать. Мы тоже могли убежать, но по глупости отдали паспорта. К тому же я настолько устал, что в глубине души даже радовался, что нас довезут на машине до границы. Но сначала нас отвели на допрос к эсбэушнику. Он задавал стандартные вопросы: как мы познакомились с проводником, как попали в Зону. Мы соврали, что встретили его в Киеве, заплатили 50 долларов за экскурсию и не ожидали, что он нас бросит. На самом деле это был парень из Вологодской области, который не водит экскурсии, а просто согласился пойти с нами за компанию. Еще больше нас спрашивали про таксиста сталкеров, показали фотографию машины, уточнили, на ней ли мы ехали, но мы не сдали. Нам не выписали штраф: просто отправили в комнату ожидания, пока не приедет автобус до Киева. Мне дали три дня на то, чтобы покинуть страну.

Впервые приехала в Припять в 2016 году из Киева. Завязала романтические отношения под луной на Семиходском мосту и убегала от патрульных под крики «Стоять, сволочь, стрелять буду!».

Я училась на режиссера, мне нужно было снять документальный фильм в Зоне, и я нашла проводника. Это было в 2016 году. С тех пор часто хожу в Зону. Первые походы дались психологически тяжело: не везде можно сделать привал, переночевать, сложно достать воду. Вдобавок радиоактивные пятна, засады, патрули. Обычно мы передвигаемся ночью, потому что в это время лес особо не патрулируется. Кроме того, если идти по центральной дороге, по которой машины ездят на КПП, то можно успеть спрятаться в кювет. Днем то дороги делают, то туристов водят, поэтому нужно успеть пройти от точки А до точки Б до рассвета.

По пути в Припять я ночую в селах, уже в самой Припяти нахожу неприметную квартиру. По пути в город встречаю много живности. Я уже видела и лося, и косулю, и волка, и рысь. Лиса прибегала к нам за колбасой.

Браконьеров развелось немало, поэтому хорошо, что появляются сериалы вроде «Чернобыля» — они привлекают внимание к Зоне. Чем больше людей приезжает официально и фиксирует обстановку, тем меньше идет разграбление и разрушение. В Чернобыле также есть волонтеры-активисты, которые борются за сохранность объектов. Так, на днях «Дуге» присвоили статус памятника.

Мне предлагали проводить платные экскурсии, но я не люблю ходить с незнакомцами и вожу только друзей. Не хочу, чтобы кто-то портил мне настроение своими капризами. В Зону хожу за вдохновением, в том числе и для фильмов, один из которых – Ice of Chernobyl – вышел год назад на Amazon (документалка о пяти днях и ночах нелегального туриста в Зоне отчуждения – Правила жизни).

Именно в таких походах постоянно происходят казусы, которые можно отобразить в кино. В Зоне каждый час что-то происходит. Например, согласно стереотипам о патрульных, если они видят сталкера, кричат: «Стоять, сволочь, стрелять буду!» Оказалось, так и есть. Мы шли с моим другом-перворазником, нас заметили и окликнули слово в слово. Перворазник испугался, а мне просто было смешно, потому что думала, что никто так не разговаривает. А когда проводилась акция памяти на 33-ю годовщину катастрофы, мы три часа в обнимку лежали на бетоне и грели друг друга. В тот день мы гуляли по парку аттракционов, как вдруг оглушительная сирена раздалась на всю Припять. Мы ждали, когда начнется акция памяти, чтобы не быть услышанными и убежать под звуки музыки.

Если ты попался патрульным, отделаешься небольшим административным штрафом в размере 450 гривен (около 1200 рублей – Правила жизни) — продукты и то обходятся дороже. Некоторые ребята откупаются на месте, у меня ни разу не получилось: то ли я не умею давать взятки, то ли мне попадались принципиальные сотрудники. Сталкеры, которые уже «набегались», теперь водят официальные экскурсии. В турфирме «Чернобыль тур» половина сотрудников — бывшие сталкеры.

Я пока хочу отказаться от нелегальных ночных съемок — устала таскать тяжелую технику в довесок к рюкзаку с одеждой. Но сталкерские походы точно продолжу. Здесь моя личная романтика. Недалеко от Чернобыля есть город Славутич, он стоит около Семиходского моста. По этому мосту на поездах ездят сотрудники Зоны. Это одно из моих любимых мест: сидишь над речкой Припять и смотришь на всю Зону. Самые красивые закаты и рассветы — на этом мосту. Там же у меня завязались романтические отношения.

Киевлянин. Впервые попал в Зону в 2007 году. Отказался от официальной работы гидом по Чернобылю. Ежегодно совершает до 20 нелегальных походов в Зону, вместе с женой реставрирует заброшенные здания в Припяти.

Когда я учился во втором классе, учительница вкратце рассказала про Чернобыльскую аварию — это врезалось мне в память. Со временем интерес поутих, но в 2007 году мой день рождения выпал на годовщину аварии, вдобавок вышла игра. В этом же году впервые съездил на легальную экскурсию в Зону. Легальная экскурсия и сталкерский поход — два абсолютно разных мира. Когда я взял легальную экскурсию, у меня было ощущение, что я еду не по Зоне, а по родному Киеву: не цепляет, все обыденное.

Уже в 2010-м я пошел в Зону самовольно. Боялся радиации, диких животных, но со временем страхи развеялись. В первый раз было немало трудностей. Одна из них — практически полное отсутствие информации о Зоне в открытом доступе, мы еле нашли карту местности. Но хорошо подготовились: взяли дозиметр, петарды, газовые баллончики, ультразвуковой отпугиватель собак. В первый раз мы направились на кладбище техники, которая была задействована в ликвидации последствий аварии. Несколько единиц были по-прежнему радиоактивные, и процентов 70 — чистые. Но увидел я только половину той техники, которая была на фотографиях. Остатки либо переплавляли, либо вывозили на рынок. Нелегальные посетители — это лишние свидетели, так что администрация Зоны хочет криминализировать статью за проникновение без пропуска. Думаю, если власти удастся криминализировать сталкерство, запретят и туризм, ведь туристы — такие же непрошеные свидетели мародерства. После выхода сериала HBO в Зоне случился туристический бум: около полутора тысяч человек в день (в доковидные времена). Сейчас максимум — тысяча человек за неделю, количество туристов упало до уровня 2014 года, но иностранцы все равно продолжают приезжать. Пока есть туристы, администрация Зоны более-менее контролирует ситуацию и не позволяет мародерам обчистить Припять до конца.

В среднем у меня 18–20 ежегодных походов в Зону, за десять лет сталкерства я попался патрулям 11 раз. Первый раз меня поймали зимой 2011 года на кладбище техники. Было очень снежно, и нас выследили по следам, варианта откупиться не было. Люди очень ценят свою работу, получают большие деньги, льготы, рано выходят на пенсию и не хотят брать взятки. Но это несерьезное нарушение. Статья 46.1 Кодекса Украины об административных нарушениях предполагает штраф в районе $20–30, причем были случаи, когда сталкеры выигрывали в суде, потому что примерно на 50% территории нет знаков, оповещающих о радиации.

В 2018 году друг предложил мне поработать официальным гидом. Я получал около 50 долларов в день, работая два-три раза в неделю. Меня хватило на семь месяцев. В официальном туризме много ограничений: нельзя заходить в заброшенные здания, задерживаться у объектов – необходимо вписываться во временные рамки. Иногда я заводил туристов в здания, но боялся, что меня поймают и уволят с работы.

Основное испытание — на выносливость. Минимальный маршрут до Припяти составляет 45 километров по лесным буреломам. Вдобавок нужно преодолеть болота и реку. Недавно растеклась река Уж, и мы брали с собой лодку, чтобы ее переплыть, — нас чуть не снесло течением. Для тех, кто боится плыть, есть три моста, но они контролируются полицейскими. Были случаи, когда сталкера укусила змея и он вызвал полицейских, чтобы его забрали. Кого-то из сталкеров кабаны загнали на дерево, и им пришлось звонить полицейским, чтобы те отпугнули кабанов. Есть и такие, кто вызывает полицейских, если им лень идти обратно пешком.

Мое самое длинное хождение в Зону — 13 дней. Было лето, мы с женой Викой ходили купаться на речку. Познакомились, кстати, на почве сталкерства: два года переписывались в интернете и в 2016 году пошли в совместный поход. Однажды мы решили отреставрировать несколько квартир в Припяти. Алгоритм такой: мы задумываем проект, около года собираем вещи советских времен, ищем более-менее сохранившееся место, на себе тащим туда краску, шторы, валики (каждый рюкзак — по 25 килограммов) и восстанавливаем помещение. Наша цель — показать властям, что нужно действовать, иначе через несколько лет туристам нечего будет показывать. Так, сначала мы отреставрировали игровую комнату в детском садике: содрали старую краску, покрасили в такую же, но новую, вымыли игрушки и пол, повесили шторы, расставили вещи по местам. Недавно вернулись обустраивать залу в припятской квартире: поставили там телевизор советских времен, радиоприемник, телефон, повесили ковер. Проекты мы не согласовываем, они нелегальные, так что работаем по ночам. Но один раз нас поймали: мы как раз только закончили реставрацию комнаты в садике. Полицейские не поняли, зачем мы это делаем. Для них это просто заброшенные здания. Как обычно, выписали штраф 30 долларов.

Киевлянин. Ходит в Зону с 2011 года. Проводит нелегальные экскурсии и считает, что настоящий сталкер хотя бы единожды попадается патрульным и полиции.

Меня с детства привлекали документальные фильмы о Чернобыле. После аварии на Фукусиме интерес разгорелся еще больше, и в 2011 году я нашел человека через паблик «ВКонтакте», который помог мне попасть в Зону. Это был Стас (Полесский – Правила жизни). Иногда я помогаю Стасу и его жене с реконструкциями.

Когда я впервые пересек проволоку и попал в Зону, было ощущение, что это сон, — вернулись запахи из детства, я увидел другую природу, дикую, более живую, птиц, которых до этого ни разу не встречал. Так по сей день и хожу. Не каждый может понять это увлечение. Сталкеры — своего рода отщепенцы, белые вороны, которым мало поездки раз в год в Египет. И как ни парадоксально, но именно в Чернобыльской Зоне я чувствую себя наиболее живым. С одной стороны, это мертвая зона, но с другой — природа там очищается от человека и возрождается. Мое любимое место — 200-летняя деревянная церковь Архистратига Михаила в селе Красно. Это левый берег Припяти, туда идти 65 километров. Иконы из церкви украли еще в 1990-х, но сама церковь хорошо сохранилась и сильно выделяется на фоне чернобыльской разрухи. Внутри пахнет лакированными досками, на куполе изображены архангелы, посреди которых стоит Иисус, и с его руки спускается люстра. Кажется, будто он протягивает тебе руку и зовет к себе.

Есть ощущение, что ты все это видишь в последний раз. В прошлом году я попал в самый страшный пожар за всю историю Чернобыля и мне удалось снять места, которые уже через час после моего визита сгорели дотла. Причем пожары стали активнее. Куда девается лес — я не знаю, чего не скажешь про рыбу — ее в промышленных масштабах вылавливают работники экоцентра. Что касается металла, то его там еще много, и он на протяжении всего периода существования зоны кормит людей, так что по сей день он постепенно распиливается.

Я, как и любой сталкер, попадался: пять раз за десять лет. Ни разу не платил штраф, потому что попадались полицейские, которые неграмотно заполняли протокол, и суд его аннулировал. У нас есть легендарный таксист, который возит всех сталкеров. Я езжу с ним уже пять лет. От Киева до периметра чернобыльской Зоны он берет 1300–1400 гривен (3500–3700 рублей – Правила жизни). Когда он в очередной раз подвозил меня с другом, предупредил, что перед нами забросил в зону девушку с дредами и в татуировках. Когда мы пришли в Припять, ориентировка на нее сошлась. Мы пошли за ней в квартиру, а мой друг был одет в форму военного с шевронами белорусской армии. Девушкой оказалась Марина Дымшиц, она испугалась, думала, что сейчас будет оформление протокола. Так и познакомились. Но вообще я стараюсь ни с кем не встречаться — иду в зону, чтобы отдохнуть от людей, общения мне хватает в Киеве.

На экскурсии я вожу только иностранцев: с ними легче, они серьезнее относятся к процессу, чем наши люди. Наши же часто хотят напиться и заняться вандализмом. Но все индивидуально. Когда я проводил экскурсию чехам, нашел в Припяти детскую энциклопедию «История освоения космоса» с красивыми иллюстрациями и забрал ее в припятскую квартиру, чтобы не сгнила от сырости. Позже обнаружил, что чехи вырвали из книги страницы и сушили ими обувь.

Бывают и бывшие сталкеры, которые закрепляются за турфирмами и проводят легальные экскурсии, но это надоедает. Официальный тур — это поверхностное знакомство с Зоной: одни и те же маршруты, куча ограничений. Кроме того, гиды конкурирующих фирм любят стучать друг на друга дирекции Зоны, если кто-то нарушил правило и, например, зашел в заброшенное здание.