Коллекционирование is the new black. Как прошла ярмарка Vienna Contemporary, или современное искусство в эпоху ограничений

Vienna Contemporary давно превратилась в праздник, который охватывает весь город: в беспандемийное время в те же даты проходили концерты Курентзиса, которого также поддерживает владелец ярмарки Дмитрий Аксенов (в этом году в рамках специальной программы концерт в старейшем бассейне города, Амалиенбаде, дают австрийский композитор Руберт Хубер и перкуссионистка Мария Петрова, концерт посетило 300 человек) специальные события в музеях и синхронные открытия в рамках программы Curated by у главных галерей, где отмечаются главные художники города. В эти дни там можно было застать одного из пионеров немецко-австрийского концептуализма Тима Ульриха. ПЦР в таких обстоятельствах сдается не менее культурно: в близлежащем к ярмарке тестовом центре палку в нос среди сотрудников дежурит русскоговорящий гид музея Альбертина, совмещающая несколько работ парт-тайм, способная изящно обсудить прошедшую несколько лет назад в музее выставку Ай Вэйвэй (китайский художник, и архитектор, куратор и критик, входит в список 100 самых влиятельных персон в арт-мире. — Правила жизни).

Здесь нужно заметить, что в Вене без анализов или данных о сертифицированной ВОЗом прививки никуда: даже нельзя посидеть на веранде, не говоря о музеях и концертах. ПЦР будут спрашивать даже в бизнес-лаунже Австрийских авиалиний в аэропорту. Несмотря на то, что в Вене все либо бесконечно сдают тесты, либо привиты, в помещениях все равно нужно носить маски. От этого на Vienna Contemporary все галеристы, которые с утра и до вечера сидят рядом со своими стендами, находятся в легком смятении. На вопрос, нужно ли все же надевать маску, если все нужные тесты сданы, пиарщик Мануэль говорит, что все же рекомендуется – но если расстаться с маской в далеком темном углу, то тебя никто не осудит.

На ярмарке, кстати, далеких и темных углов предостаточно. Если раньше ярмарка находилась слегка на обочине города (мой лучший друг, шутя, называет это «выселками», но это конечно, не так) в парадном выставочном зале Marx Halle площадью 20 тысяч метров и всей необходимой для конференций инфраструктурой, то сейчас впервые за новейшую историю ярмарка перебралась практически в самый центр — в полуразрушенное здание экс-штаб-квартиры австрийской почты (которая здесь просидела аж 150 лет), Alte Post, сейчас окруженное лесами. С 2011 года административное здание пустовало и переходило из рук в руки — здесь должна была появиться гостиница с 80 номерами и 80 квартирами, пока в прошлом году у прежних девелоперов дом не перекупил миллионер и основатель SAP Хассо Платтнер, планирующий устроить здесь квартиры и офисы, намекающий на участие высокой гастрономии в проекте и обещающий заодно оживить внутренние дворы. Темп обещанного строительства в ковид замедлился и поэтически убитая руина пока совершила ни одного шага в своей реконструкции по направлению к городу-саду. Зато ее аренду ярмарка Vienna Contemporary получила бесплатно. Но бюджет на инфраструктуру от этого, как рассказывает мне программный директор ярмарки Маркус Хубер, не сократился: чтобы привести руину хоть немного в чувство – положить полы и потратиться на косметический ремонт, ушло не меньше денег, чем раньше требовалось на аренду суперзала Marx Halle.

В Alte Posеб достаточно крошечном особняке, на двух этажах и в подвале, которые сейчас заняла ярмарка, разместилось 25 галерей из 10 стран. По городу еще раскидано около десяти галерей-постоянных партнеров Vienna Contemporary, решивших работать с ярмаркой сообща, но удаленно. Это в 4 раза меньше, чем бывало в доковидные времена. Если раньше ярмарка могла планироваться год, то теперь решение о том, что ярмарка состоится, было принято всего за два месяца — когда в июле команда Vienna Contemporary поняла, что в первые выходные сентября новых ковидных ограничений, скорее всего, накладываться не будет, и поэтому можно будет провести такое большое мероприятие.

Чуть более чем за полтора месяца ярмарку старого масштаба собрать было бы невозможно: у крупнейших мировых галерей календарь расписан вперед даже в пандемию (пусть это сейчас и можно назвать скорее wishful thinking). Если раньше на Венской ярмарке можно было найти работ Герхарда Рихтера за 550 тысяч евро и других мировых суперзвезд вроде покойного Уорхола и живых Абрамович и Германа Нитча, то сейчас, если верить страничке проекта в Artsy, самая дорогая работа ярмарки стоила около 30 тысяч евро. «Вы же понимаете, Марина Абрамович в этом пространстве [смотрелась бы странно]» – замечает директор галереи Krinzinger. Ярмарка стала компактнее и локальнее (в прежние времена здесь можно было найти чудеса и редкости, например, спичечные коробки, разрисованные неофициальными и репрессированными китайскими художниками, бывшими коллегами Ай Вэйвэя по арт-группе «Звезды»), в этом году ее фокус вернулся к Центральной и Восточной Европе. И в этом ее арт-директор Борис Ондрейчка видит существенное достоинство: «Наша миссия была, так или иначе, показывать искусство, укоренные в этом регионе, и его связи с остальным миром — и за последние годы этот фокус был несколько потерян». Российское присутствие на мини-версии ярмарки стало ощутимо заметней: если раньше из России было шесть участников из сотни, то теперь — пятая часть. Привезти всех российских галеристов было отдельной задачей с тех пор как Россия в своем ковидном статусе оказалась «красной зоной» — и именно возможность человеческого перемещения, как говорит Ондрейчка, оказалась главным вызовом событий с международным присутствием: картины и объекты путешествуют без особых сложностей и, как подтверждают в разговоре почти все галеристы, без каких-либо серьезных задержек со стороны транспортных компаний.

Исследование Арт Базеля конца прошлого года показало, что галереи за 2020 потеряли выручку примерно на треть относительно предшествующего года, другие называют куда более катастрофические цифры — до 73% потерь. Пострадали прежде всего те, кто долгое время был полностью закрыт в локдаун, и те проекты, которые опирались на международное присутствие. Но для некоторых галерей это время открыло новые возможности: московская галерея Iragui, которая тоже участвует в ярмарке, при всей сложности (фактически, по своему эффекту соизмеримой с коллапсом) первого полугодия 2020 отмечает, что, тем не менее, за это тяжелое время вокруг нее сформировалось новое поколение коллекционеров. Александра Карпучина, хозяйка пражской галереи Karpuchina, тоже говорит о новых покупателях — в кризис, как она полагает, все потеряли деньги и пытались сохранить их как могли — некоторые инвестировали их в искусство.

В кризис появилась и новая галерея Elektrohalle Rhomberg Бориса Лесицки, лидер торгов на ярмарке Vienna Art fair (они продали искусства на 70 тысяч евро). «Кризис дал нам возможность открыться — иначе мы бы никогда этого не сделали. И дела сразу пошли неплохо», — замечает ее директор. Он в приподнятом настроении и пьет на ярмарке пиво прямо из бутылки: утром второго дня уже становится понятно, что галерея станет рекордсменом по количеству проданных работ — куплено почти все. Чтобы стенд не пустовал, с утра в пятницу галеристы поехали к японке Маеда Харуко, работающей в Вене и создающей сложные, чем-то напоминающие своей подробностью брейгелей, двухметровые живописные полотна (стоимостью порядка 25 тысяч евро), чтобы взять у нее новую работу.

Другие европейские галереи на ярмарке тоже не жалуются: да, они были вынуждены за время ковида сократить свое международное присутствие, но смогли перестроиться так, чтобы не сильно потерять в ежегодной выручке: помогали и закупки музеев, и субсидии государства, рассказывает директор дублинской галереи Green on Red Джером О'Дрисеойл, продавший за время ярмарки ирландского искусства на 40 тысяч евро. Словенская галерея Пьеры Равникар Ravnikar Gallery sSpace отказалась от аренды большого пространства в центре и перестроилась на более индивидуальный формат продажи искусства. Сообщать точные цифры продаж-2020 и начала 2021 никто из собеседников не оказался готов — только замечают, что положение дел за прошедший год изменилось не так радикально, как они того ожидали.

Кажется, что сильнее всего пострадали как раз галереи, которые продают суперзвезд международного рынка — такие как авторитетная венская галерея Krinzinger, которая первая в стране стала продавать работы Марины Абрамович. Средняя работа, проданная галереей, обходится коллекционерам в 50-100 тысяч евро, хотя здесь есть проекты молодых художников примерно раз в 20 дешевле. Томас Кринзингер, сын основательницы галереи, искусствоведа и пионерки галерейного венского мира Урсулы Кринзингер, говорит что в ковидном мире с закрытыми границами доход галереи сократился примерно два раза. Участие в международной выставке обходится европейской галерее в сумму порядка 100 тысяч евро, однако существенно расширяет круг потенциальных покупателей. Без этих поездок опора галереи — коллекционеры, которые покупают искусство в Krinzinger вот уже полсотни лет.

Коллекционеры даже не «третьего возраста», а «четвертого», вовсю толкаются на предоткрытии ярмарки утром после официального открытия. Один из них замечает, что больная нога его беспокоит куда больше, чем ковид. Семейная пара из Базеля, Эльке и Рейнхард Бегман, оба привитые «Пфайзером», с гордостью рассказывают, что в былые времена активно посещали ярмарки, но из-за ковида это стало сложнее — зато после Vienna Contemporary планируют съездить на главную мировую ярмарку Базель, где продаются художники-суперзвезды, и обойти все его площадки. Будущее Базеля потенциальным участникам ярмарки, галеристам из Вены кажется не таким радужным: в прошлый понедельник правительство США рекомендовало не отправляться в Швейцарию своим гражданам из-за растущего количества заболевших, а американцы здесь традиционно в числе главных покупателей. Тем временем на Vienna Contemporary кроме заслуженных коллекционеров вовсю приходят и молодые: цены на искусство здесь начинаются с 400 евро, и на показе для коллекционеров увидеть много семейных пар с колясками. В Вене многие покупают работы на рождение ребенка, и собирать с юных лет искусство Борис Ондрейчка называет «хорошим тоном». Он же радостно рассказывает, что уже билеты на посещение ярмарки раскуплены были раскуплены сразу: по санитарным нормам внутри здания может находиться определенное количество людей, и все 6000 возможных слотов разобрали уже утром.