Я знаю три буквы: зачем звезды выходят на рынок NFT? Разбираемся вместе с группой Little Big
Для начала немного истории. Вы наверняка уже слышали/читали/видели, что такое NFT. И все же на всякий случай напомним идеологическую (а не теоретическую) составляющую: NFT, он же невзаимозаменяемый токен, — это своего рода аукционная вещица, которая, как искусство, может быть штучным и редким или, опять же, как искусство, быть тиражным; это ценный лот, существующий в блокчейне, который приятно полировать в виртуальном кресле виртуальной реальности. По сути, NFT — это новый подвид мифотворчества, которое наделяет виртуальный предмет характеристиками предметов аналоговых. Так, вы можете купить NFT в виде виртуального пояса Louis Vuitton & League of Legends за €4 тысячи, любоваться им, примерить на вашего игрового персонажа или просто поместить в гардероб, но вы никогда не сможете одеть его в реальной жизни. И все же люди готовы тратить тысячи долларов на предмет, потому что, как и оригинальный пояс, его виртуальный симулякр подчеркивает социальный статус, любовь к бренду, наконец, хороший вкус.
В известном смысле токенизация предметов — еще одна область для коллекционирования, ладно встраивающаяся в уже существующий ряд: по сути, приобретение, скажем, NFT-живописи не слишком отличается от аналогового арт-коллекционирования, букинистики, а коллекционер виртуальных айтемов довольно похож на киноведа-архивариуса, скупающего редкие бобины, или филателиста. Самое главное, каждый токенизированный предмет обладает уникальным IP — именно в этом простом решении заключается вся философия NFT-трейдинга, ведь вы и только вы обладаете неповторимым цифровым идентификатором. Даже если вы приобрели один постер из 300 аналогичных, IP будет отличаться.
В спекулятивных (и оказавшихся очень точными) научно-фантастических романах Нила Стивенсона есть идея, что все, абсолютно все аналоговые предметы перекочуют в виртуальное пространство, где создадут новый виток экономики: человек будущего сможет приобрести какой-либо предмет не только в так называемой реальности, но и в вирте. Это уже произошло: в виртуальной реальности можно купить не только арт-айтем на аукционе Sotheby's, но и более прозаичную продукцию: пивоварня Cryptobeerbrewery продает виртуальные нефильтрованное и стауты, а Burger King предлагает 120 ингредиентов. Есть и такое: израильская компания CryptoVerses оцифровывает библейские псалмы, знаменитый генетик из Гарварда продает свой генетический NFT-код.
Пожалуй, самыми освещаемыми СМИ становятся те NFT-айтемы, которые связаны с креативными индустриями. Загибайте пальцы: Квентин Тарантино продаст семь удаленных сцен из «Криминального чтива» на маркетплейсе OpenSea (к слову, вот в этом паблик-токе режиссер заявил, что на протяжении последних трех лет он успешно приобретает права на свои картины, а значит, NFT по его сюжетам будет еще больше); Дэвид Линч выложил архивную короткометражку; Дэвид Кроненберг и криптоаукцион Super Rare предлагают минутный фильм о Кроненберге, смотрящем на мертвого Кроненберга.
Понятно, NFT могут стать артефакты других индустрий интертеймента: комиксы, музыка, отрывки сценария, клипы. Можно вспомнить сразу несколько российских цифровых художников, генерирующих NFT-контент: Павла Пепперштейна, R66 (Никита Реплянский), продавшего первый же портрет за 3,5 эфира, или первый дроп Покраса Лампса, ушедшего за 16 эфиров. Однако на ум не сразу придут музыкальные группы, работающие с блокчейном. Вероятно, известных музыкантов, занимающихся NFT, больше, но первой вспоминается Граймс, продавшая дроп WarNymph — иллюстрации и видео — за $5,6 миллиона.
Что с Россией? Пожалуй, разве что кроме Моргенштерна NFT-проекты заинтересовали группу Little Big. Вместе с медиахудожником и основателем художественной группы Instigators Денисом Давыдовым и агентством Peppermint, специализирующимся на издании и продюсировании NFT проектов, Little Big разработали свой дроп: 1000 красных, напоминающих ностальгические киндер-сюрпризы, яиц, из которых через неделю после покупки вылупится виртуальный предмет. Тысяча айтемов включает в себя десять скульптур-мемов, представленных в видеоролике с хронометражем четыре секунды: Илья Прусикин возле пародийной скульптуры Джеффа Кунса, проданной за миллион эфиров, он же — укрощающий медведя с помощью биткоина или превращенный в Сейлор Мун, окруженную спиралью токенов. Скульптуры будут немного отличаться: каждая фигурка будет изображать различную эмблематику криптовалют, а если попытаться собрать все десять, можно составить умозрительный клип группы или хронологическую историю. Примерно так выглядит финальный вариант работы Little Big с Давыдовым, хотя, как утверждает Илья, перед этим они перелопатили множество идей. «Мы как-то очень быстро пришли к тому, — добавляет Денис, — что хотим создать визуально сложный, но понятный продукт. Когда задумывали коллаборацию, рынок был переполнен векторными картинками животных, различными аватарами и стандартными селебрити-дропами. Мы решили пойти принципиально другим путем: создать что-то на стыке между миром коллекционных пластиковых фигурок (тут и популярные в Америке Action Figures, и гасяпоны в Азии) и эстетикой музыкальных клипов Little Big. В дропе десять застывших сцен, которые, если объединить их, будут похожи на набор сцен одного из клипов группы. Каждый сюжет обыгрывает какой-то мем, образ или легенду из криптомира, главную роль в которых всегда исполняет Ильич или Соня [Таюрская, солистка группы LB. — Правила жизни]».
Еще раз: Прусикин в образе Сейлор Мун, Прусикин, укрощающий медведя с помощью биткоина, Прусикин, катающийся на лыжах по горе золота, как Скрудж Макдак, космический Прусикин и шиба-ину на Луне с флагом криптовалют — все здесь, как кажется, выдает в этом дропе ироничную интонацию и подшучивание над рынком блокчейна. Но это не совсем художественная провокация. «Скорее, мы рассказываем про этот мир, обыгрывая его мифологию. Криптомир достаточно молодой, но очень яркий: у него есть собственный сленг, герои, легенды, поверья и, конечно, истории невероятного обогащения или падения. Мне кажется, c точки зрения исследования и погружения это самое яркое, что происходило в массовой культуре за последнее время», — утверждает Денис.
Цены на токенизированные предметы варьируются: от $30 до — и это самая дорогая блокчейн-сделка — $532 миллионов (за столько продали изображение из коллекции под названием CryptoPunk). Яйцо Little Big стоит $100. Давыдов утверждает, что они специально установили такой ценник, чтобы он равнялся средней стоимости кроссовок на розыгрышах или дропах коллаборационных пар. Вполне вероятно, он будет перепродаваться — и уже за бо́льшую цену. Люди готовы тратить деньги не только ради эстетического удовольствия, не только, в случае с дропом Little Big, потому, что им нравится группа, — покупатель готов на это ради простого и понятного желания обладать. И все же сторонники аналоговой жизни до сих пор задаются не менее простым вопросом: зачем люди тратят тысячи, а иногда и миллионы на NFT-изображения, которые доступны для бесплатного скачивания в интернете?
«В нашем, скажем так, аналоговом мире люди давно задаются подобными вопросами и крайне разными способами и формами находят на них ответы. Достаточно вспомнить монеты, марки, бейсбольные карточки, комиксы, постеры, подписанные издания книг... Список может быть бесконечным. Мы обожаем коллекционировать — это в нас с детства. Если с каждым годом всё больше и больше погружаемся в цифровой мир, то почему бы не начать исследовать его и формировать ценности и редкости в нём?» — так считает Илья. «Можете ли вы скачать изображение NFT? — продолжает Денис. — Да! Можете ли вы обладать этим изображением без блокчейн-сделки? Нет. То есть акт владения цифровым изображением в данный момент возможен только с помощью NFT-технологии, и другого принятого массами пути нет. Ну, и почему некоторые изображения стоят миллионы долларов, а другие не стоят и десяти долларов — это уже отдельный вопрос с очень простым ответом: люди верят в ценность подобного приобретения. Не пузырь ли это? Не обман ли? Тут каждый решает сам для себя. Ценность и редкость NFT определяется множеством факторов: автором, контекстом, техникой, апеллированием к тому или иному комьюнити или субкультуре и так далее».
В большинстве случаев покупатель знает, какой именно виртуальный предмет приобретает. В каком-то смысле задумка Little Big, Давыдова и Peppermint интересней: она напоминает лотерею, рандомный внутриигровой предмет, который выпадает из сундука, как, например, в гиперказуальных и roguelike-играх (они же рогалики), наконец, эффект киндера — приобретая яйцо, вы до конца не знаете, какой айтем натурально вылупится.
«Механика киндера знакома с детства — все обожали сюрпризы. Мы создали 1000 статуэток, посвященных самым разным токенам: биткоин, эфир, солана, торчеин, аваланш... Вы сможете вернуться в то самое время, когда, будучи детьми, обменивались редкими фигурками с друзьями или выкупали недостающие, чтобы собрать полную коллекцию», — объясняет задумку Прусикин.
Дальше мы говорим о том, что NFT — платформа, которая помогает находить таланты и обеспечивать их поддержкой. Илья и Денис думают, что NFT-трейдинг вполне может заменить Kickstarter: если раньше многим начинающим музыкантам, клипмейкерам, инди-разработчикам нужно было создавать страничку на сайте с просьбой финансовой поддержки, то сегодня достаточно выставить тридцатисекундный фрагмент клипа, чтобы заработать и снять полнометражный. Little Big знамениты не только и не сколько звучанием, сколько клипами — в этом смысле кажется логичным выставить в качестве NFT невыпущенную версию треков или вырезанную в монтаже сцену.
«Пока таких планов не было, — отвечает Прусикин, — но нам всегда нравится пробовать что-то новое. Иинтересно исследовать блокчейн-технологии и использовать их для расширения нашей вселенной. Кто знает, к какой форме контента это приведет. Мы размышляем над расширением нашей вселенной — хотим и дальше интегрировать новые технологии в наши проекты, сотрудничая с талантливыми людьми по всему миру».
У NFT не существует как такового медиума: вы можете в одном произведении совместить видео, музыку, компьютерную графику, творческое программирование, генеративные технологии, искусственный интеллект и машинное обучение — это просто кладезь для экспериментов. К чему все приведет? Надо наблюдать. Это вопрос времени.