Франсуа Озон: «Я, безусловно, феминист»
Вам принадлежит фраза: «Когда я был моложе, я был революционером и мне казалось важным уничтожить саму идею семьи, но сейчас я осознал ее важность». Как вы думаете, а к какой революции стремятся современные молодые режиссеры? И за кем из них вы следите?
Ну и вопрос! (смеется) В России всегда нужно говорить про революцию!
Говорим, чтобы не делать!
(смеется) Когда я только начинал снимать, мои первые фильмы были, наверное, выражением какой-то внутренней жестокости, агрессии и попытки выплеснуть эмоции, невзирая на последствия. Но чем дальше я снимал, тем чаще люди вокруг говорили: «Вот, Франсуа успокоился, стал взрослым, начал делать серьезное кино». И, конечно, апогеем этого развития стал фильм «Франц». Он очень спокойный, и все мне после него говорили: «Ну, наконец-то, теперь все ровно и вписывается в какие-то конвенциональные рамки». Но это совершенно не так. Я до сих пор чувствую в себе эту потребность в революции. Меня часто называли enfant terrible, и я до сих пор им и остаюсь. И, наверное, мой новый фильм «Двуличный любовник» снят немножко в пику «Францу» и как раз воплощает мою инаковость, потому что этот фильм очень провокационный.
Кстати о «Франце», там есть пронзительная сцена, в которой немцы поют «Марсельезу» – и делают это совершенно иначе, нежели французы. Какие цели вы преследовали, добавляя в фильм этот эпизод?
В этом фильме мне было очень важно проговорить свои мысли про национализм, потому что, в общем-то, две мировые войны так или иначе вышли из франко-немецкого конфликта. Поэтому мне хотелось показать именно внутренний национализм каждой стороны – и у немцев, и у французов.
Я к чему спросил. «Франц» отличается от остальных ваших картин не только целомудрием и черно-белым изображением, но еще и тем, что это в каком-то смысле политический комментарий. Вас тревожат вещи, которые происходят в Европе? Вы собираетесь исследовать их с помощью кино?
Мне не очень интересно говорить о том, что происходит сейчас, потому что, как мне кажется, работа художника – это все-таки помещать факты в некоторой перспективе, рассматривать их с дистанции. Когда я снимал «Франца», мне было интересно взять события 1919 года и сравнить их с тем, что происходит сейчас, посмотреть, есть ли между ними какая-то связь. Но анализировать реальность сегодняшнего дня – это, на мой взгляд, все-таки работа для вас, журналистов.
Вы однажды сказали, что вам сложнее выражать внутренний мир через персонажей-мужчин. Почему?
На самом деле это связано лично со мной, потому что я сам мужчина, и мне легче проецировать себя в персонажа-женщину. Кроме того, мужчины – это скорее люди действия, а женщины все-таки существуют в мире эмоций, поэтому мне легче изучать психологию людей через женские роли.
И Ромен Дюрис (в фильме «Новая подружка») и Жереми Ренье (в фильме «Двуличный любовник») в ваших фильмах играют сразу по две разные роли. У вас появилась какая-то методика – вызывать у актера раздвоение личности?
Надо сказать, что в фильме «Молода и прекрасна» у главной героини тоже раздвоение личности, потому что, с одной стороны, она примерная ученица, с другой – работает проституткой. Да и в «Двуличном любовнике» у героини Марины Вакт есть некоторые проблемы. На самом деле это не так сложно, как кажется, – заставлять актеров проживать двойную жизнь, потому что для них это сродни детской игре. То есть я предлагаю им как-будто поиграть в доктора или ковбоев и индейцев. Мне кажется, что актеры это обожают, потому что это позволяет им пережить в одном фильме вдвое больше страстей.
После фильма «Молода и прекрасна» вы говорили, что у Марины Вакт как у актрисы может быть все, чего она пожелает, но вы не уверены, что ей нужна звездная слава. Прошло четыре года – как она изменилась? Вам стали понятнее ее амбиции?
О, она очень изменилась. Надо сказать, что проект «Двуличный любовник» возник сразу после нашего первого фильма. Но в начале у меня даже не было никакой мысли о том, чтобы пригласить Марину, потому что она была совсем подростком, и у меня ассоциировалась только со своей ролью в фильме «Молода и прекрасна» (Озон говорит образно: Вакт было 22 года, когда вышел фильм «Молода и прекрасна»; сегодня ей 26. – Правила жизни). Но тогда получить права на экранизацию книги не удалось, и я переключился на другой проект и сделал фильм «Франц» (а между «Молода и прекрасна» и «Францем» Озон снял еще «Новую подружку». – Правила жизни). Но в прошлом году я наконец получил права и решил предложил эту роль Марине, потому что она действительно стала совсем другой. Превратилась в настоящую женщину, родила ребенка, как-то раскрылась и стала совершенно другим человеком. Поэтому я подумал, что именно она мне и нужна. Но при этом мы оба понимали, что ее ждет совершенно другая роль. В «Молода и прекрасна» я будто снимал о ней документальный фильм. Меня поразила ее непроницаемость как человека, и это сработало: ей особенно и не нужно было играть, потому что задачей камеры было запечатлеть тайну ее героини. А в новой картине у Марины действительно сложносочиненный герой, и это была очень сложная работа.
Двенадцать лет назад вы в одном из интервью назвали фильм «Бассейн» самым личным, потому что он отражает муки творчества сценариста. Но с тех пор прошло много времени и, например, вышел фильм «В доме» – аллегория отношений продюсера и режиссера. Так какой из ваших фильмов теперь считать самым личным?
Все мои фильмы – очень личные, просто некоторые из них больше говорят о профессии, в которой я нахожусь. Но в любом случае каждый фильм, который я делаю, каким-то образом отображает сторону моей личности. В одних фильмах это та часть меня, которая связана с работой, в других – та часть, которая принадлежит другим людям. Так что я вездесущ (смеется).
Во всех ваших фильмах понятия мужского и женского смешиваются. Как вы думаете, возможно ли, что однажды понятие «мужественность» и «женственность» станут атавизмами, устареют?
Вы правы, что я смешиваю мужское и женское, но я бы ни за что не хотел уничтожать мужское и женское как основы основ. Напротив, я бы хотел, чтобы мужское и женское сравнялись в своих значениях, чтобы культура достигла равного отображения обоих полов. И в этом смысле я, безусловно, феминист, потому что я за то, чтобы у женщин были равные зарплаты, чтобы у них были те же права, что и у мужчин. Конечно, ужасно то, что сейчас происходит в Голливуде с Харви Вайнштейном. Но, безусловно, я и за то, чтобы мужское и женское начало оставались двумя половинками единого целого.
Вопрос, который вам переадресовала Марина Вакт. В фильмах «Двуличный любовник» и «Молода и прекрасна» женщины находятся в поисках своей идентичности и собирают себя, как пазл, встречаясь с разными мужчинами. Это некая общая характеристика французской жизни или ваш личный взгляд?
Мне кажется, что все-таки дело в другом, потому что и в «Молода и прекрасна», и в «Двуличном любовнике» развязка происходит не через мужской, а через женский персонаж. В «Молода и прекрасна» – через героиню Шарлотты Рэмплинг, которая играет жену погибшего мужчины, клиента проститутки. А в новом фильме катарсис приходит через персонажа матери героини. Таким образом, главные героини обеих лент – женщины, которые пытаются найти решение своих трудностей через персонажей-мужчин. Но на самом деле их ключевая проблема заложена именно в материнском персонаже. Так что все эти сменяющие друг друга мужчины – это ложный путь.
Если брать за точку отсчета ваш первый фильм, который идет больше часа, – «Крысятник» – то вас можно поздравить с 20-летним юбилеем. В чем главные достижения и удачи режиссера Франсуа Озона за этот срок?
(смеется) Знаете, я совершенно не анализирую свое творчество, мне кажется, что это работа журналистов – находить сильные и слабые стороны. Я думаю скорее о будущем, о следующем фильме. И, конечно, мне просто приятно снимать фильмы, ведь то, что я делаю, становится достоянием публики, и перестает относиться ко мне. Мне, конечно, приятно видеть каких-нибудь детей или подростков, которые посмотрели картину «Восемь женщин» и которым понравилось.
Но в целом, каждый фильм был чем-то отдельным, чем-то очень важным, но время крадет это ощущение важности. Поэтому я думаю о будущем.
Вы однажды сказали американцам, что ни разу не видели «Касабланку»...
И до сих пор не посмотрел!
Можете напоследок и нам сказать какой-нибудь удивительный факт о Франсуа Озоне?
(смеется) Ох, русские, что бы вам такого сказать! Я посмотрел всего Тарковского – целиком!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
1. Два самых женских фильма Каннского фестиваля.