«В чем разница между сепаратистами и теми, кто просто требует уважения к себе?»
Борьба между Мадридом и Барселоной – как многолетнее футбольное противостояние. Королевский «Реал» против республиканской «Барсы». Когда лимит желтых карточек исчерпан, когда особо ретивые игроки уже удалены с поля, когда дополнительное время не выявляет победителя, а тренер борцов за независимость самоустранился, приходится бить серию пенальти.
Только вот судей на поле уже нет. В итоге голосование по провозглашению независимости превращается в телешоу в прямом эфире. На улице перед гигантскими экранами 20 тысяч сторонников независимости, а в зале каталонского парламента депутаты, по очереди подходящие к трибуне и опускающие бюллетень для голосования в урну. Кто и как голосовал, не сообщается – боятся. Власти Испании уже объявили, что возбудят уголовные дела против тех депутатов, которые голосовали за автономию региона.
И пусть представители правящей народной партии и примкнувшие к ним социалисты отказались участвовать в этом фарсе, у сепаратистов в парламенте большинство. Вот автономию и провозгласили. Ну, чтобы хоть как-то сохранить лицо.
Ведь еще до исторического референдума 1 октября руководитель Каталонии Карлес Пучдемон громогласно объявлял: в случае положительного исхода голосования мы провозгласим независимость Каталонии в течение 48 часов после подсчета голосов. То есть, независимая демократическая Каталония должна была появиться на свет еще 4 октября. Почему ждали 23 дня? Потому что даже сейчас никто не понимает, как и что делать дальше.
А главное, почему именно сейчас? Ведь независимости Каталония требовала еще с 1930 года, а последние 10 лет всевозможные опросы и референдумы проводились чуть ли не ежегодно. И это, кстати, приносило плоды. Каталония ведь единственный из всех европейских регионов, добившийся официального статуса и огромных привилегий. Но и этого оказалось недостаточно. Просто в Барселоне почему-то решили, что именно сейчас испанская власть недостаточно сильна и консолидирована.
Силовую операцию в день проведения референдума каталонцы восприняли исключительно как показатель слабости Мадрида. И после диктатора Франко, который загнал каталонцев в глубокое подполье на 40 лет, сейчас, дескать, наступил лучший момент для великой октябрьской каталонской революции. Но Мадрид оказался не так и слаб, как хотелось бы каталонцам.
Испанский сенат голосует за введение 155 статьи конституции Испании, предполагающей ограничение полномочий региона и введение прямого управления Каталонии из Мадрида. То есть, теперь Каталония лишается даже тех преференций, которыми она так гордилась. На место отправленного в отставку лидера Каталонии Карлеса Пучдемона, мужчины с нелепой и вихрастой челкой, Мадрид отправляет в Барселону вице-премьера Сорайю Саэнс де Сантамарию, сеньору, приятную во всех отношениях. Это не Пучдемон, который, впрочем, не собирается уходить в отставку и призывает продолжить борьбу. Что будет теперь, как всем жить вместе?
На ночной праздник дня непослушания вышли 20 тысяч каталонцев, на манифестацию в защиту единой Испании – почти миллион. Власть что, будет снова применять силу, как это уже было во время самого референдума? Не пускать новых управленцев из Мадрида на рабочие места в Барселоне, а отправленных в отставку – защищать? Не забудьте также про возможность массовых акций неповиновения и забастовок, живых щитов и уличного противостояния. Другое дело, что все это может разрешиться вполне полюбовно. Ведь для многих каталонцев объявленная независимость это не более, чем символ.
Тем более, что только за октябрь полторы тысячи предприятий уже перенесли свои штаб-квартиры из Барселоны в Мадрид. И пресловутое каталонское экономическое чудо может оказаться мыльным пузырем, который не спасут даже миллионы туристов, которыми так славятся Барселона и Коста Брава.
Совершенно очевидно, что начинается новый этап истерических поисков компромисса, тем более сами власти говорят о новых выборах. Но где гарантия, что на них снова не победят сепаратисты?
И вот еще о чем необходимо сказать. Как только появились разговоры о независимой каталонской республике, все европейские лидеры сразу заявили, что ни о каком признании Каталонии не может быть и речи. Никакого вхождения для Барселоны в единую Европу. Когда им напоминают о Косово, они цинично отвечают: «Испания – член Евросоюза, а Сербия – нет». О какой единой Европе мечтали ее отцы-основатели? Европе наций или Европе регионов? И что после каталонской независимости должны чувствовать фламандцы, корсиканцы, шотландцы или баски?
Главное сейчас другое. Чтобы каталонская история не повторилась, Европе просто необходим единый понятийный аппарат. Нужна новая философия, чтобы ответить на вопрос: в чем разница между сепаратистами и теми, кто просто требует уважения к себе?