«Толстой грешил и читал моральные проповеди»: как в Москве прошла Shubina Books Party

Фойе Электротеатра гудит как пчелиный улей. От высоких столиков с легкими закусками к сцене с микрофонами и обратно перемещается российская литературная богема. Вслед за именитыми писателями оживленно устремляются их поклонники, одержимые желанием получить заветные автографы и пообщаться с глазу на глаз с любимыми авторами.

«Знаете, я никогда бы не решилась подойти к известному писателю, если бы увидела его на улице или в кафе. А тут все они на расстоянии вытянутой руки. Подходи, общайся, подписывай книги. Обстановка к этому располагает», — рассказывает девушка, которая только что купила книгу городской прозы «Москва: место встречи». Через несколько минут она начинает оживленно обсуждать с основателем проекта «Букник» Сергеем Кузнецовым, почему современным писателям интереснее говорить о прошлом, а не о будущем. Кузнецов признается, что ни разу не видел, чтобы в соцсетях народ остервенело обсуждал, что будет в будущем. То ли дело прошлое!

Студенческого вида юноша ищет, чем еще наполнить и без того забитый книжными обновками рюкзак. Вряд ли в него уместится долгожданное продолжение романа Алексея Иванова «Тобол». Свежий Иванов довольно увесистый. Однако пока сотрудники издательства хвалят и содержание, и качество печати, юноша совершает невозможное. Внушительные семьсот с лишним страниц именитого Иванова уходят с молотка прямо в пузатый рюкзак. Еще бы: разве можно устоять перед соблазном купить книгу по издательской цене?

Алексей Иванов в этот момент бодро спорит с другим блестящим прозаиком Евгением Водолазкиным о судьбах русской исторической литературы. Оба убеждены, что русским писателям пора говорить о современности, а не об истории. Читатель слишком устал от книг о XX веке, но значит ли это, что историческая литература исчерпала себя? И вообще, куда смотрят писатели? Назад или вперед? Ответ не очевиден. Иванов уверен, что востребованность исторического жанра будет усиленно нарастать, тренд на чтение такой литературы никуда не денется. Водолазкин же деликатно настаивает на том, что тема стремительно пойдет на спад, и произойдет это совсем скоро.

«Мы отпускали современность на поводках разной длины и смотрели, что эта собака принесет. Сейчас все устоялось, и можно писать о человеке без всякого понимания истории. Так, мой новый роман будет историческим, но история эта будет личная. У меня вообще есть установка не писать об исторических лицах. Такие персонажи есть, но они всегда проходят где-то на периферии», — рассказал Водолазкин.

Говоря о том, как ввести в литературу современность, Водолазкин признался, что хотел бы написать повесть о положительно прекрасном человеке, но испугался, что вместо князя Мышкина получится «невнятный сюсюк». Вместо этого он «увлекся» спортом и написал рассказ «Моя футбольная биография» на основе воспоминаний своего киевского земляка. Об имени спортсмена Водолазкин предпочел умолчать. Следом на откровения потянуло и Алексея Иванова. Он рассказал, почему перестал писать фантастику. «Мне вдруг стало неинтересно. Жанр фэнтези для меня как для профессионала ставит очень мало преград. Я как будто научился кататься на велосипеде, и мне захотелось проехать по узенькой досочке, перекинутой через пропасть. Эта досочка и есть исторический жанр. Некое условие, которое поставили передо мной время и эпоха», — объяснил Иванов.

Особо активных покупателей книг издательство угощает коктейлями с симпатичными литературными названиями. Ром с брусничным соком ловко превращается в роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза». Литературный напиток идет на ура совсем не хуже блестящей прозы писательницы, которая вот-вот должна приехать на вечеринку и зачитать отрывок из нового романа «Дети мои».

Многочисленных детей Льва Толстого вспомнил Павел Басинский во время дискуссии о том, как создаются литературные биографии. Он рассказал, что в «Бегстве из рая» ему было важно снять с Толстого ореол святости и показать его противоречивую сущность.

«Толстой грешил и читал моральные проповеди, то есть был таким грешащим монахом. Любой плотский взгляд на женщину, как и все грехи, он тщательно фиксировал в дневнике. Следил за собой как шпион и страшно страдал. Поэтому ранний дневник Толстого создает впечатление, что он сексуальный маньяк. Я понял, что эта противоречивость очень близка каждому русскому человеку. Так и родилась биография. И теперь, когда я читаю где-нибудь "Толстой подошел к окну и подумал...", то сразу теряю интерес, потому что никто не имеет права залезать в голову Толстого. Это нечестно. Нужно основываться исключительно на письмах, мемуарах и воспоминаниях», — сказал Басинский.

В кулуарах о Басинском говорят с придыханием, ведь ему удалось сделать почти невозможное — избавить образ Толстого от мифа.

Читательский улей вновь заметно оживляется, когда начинается литературный марафон по чтению отрывков из неизданных книг. Гости Shubina Books Party тянут вверх гаджеты, чтобы запечатлеть любимых писателей и главную гостью юбилейного воскресенья — литературоведа и издателя Елену Шубину. Какой-то дедушка в первом ряду очень живо набрасывает черной гелевой ручкой портреты звезд литературного Олимпа. На белом листе как кадры кинохроники сменяются писательские лица. Квадратные очки Андрея Геласимова, сосредоточенный взгляд Алексея Варламова, высокий лоб Юрия Буйды и игривая улыбка Алисы Ганиевой. Перед тем, как прочесть отрывок, Алиса рассказывает, что ее новая книга — это смелый и запланированный шаг в сторону. «У меня в "Редакции Шубиной" выходили три повести, связанные с моей Родиной, Северным Кавказом. Новая книга будет совершенно о другом. О чем — расскажу, когда книга будет на подходе, а пока это только рукопись», — интригующе говорит Ганиева.

Интригу сохраняют большинство авторов издательства Шубиной. Так, у Александра Ливерганта скоро должна выйти книга о Вирджинии Вульф, но название для нее пока не придумано. Олег Лекманов написал биографическую книгу о Венедикте Ерофееве, которая предположительно будет называться «Посторонний».

Спустя два часа после начала вечеринки к гардеробу лестница оказывается усеяна уличными реагентами. Около книжного прилавка кто-то шутит, что с радостью бы обменял их на книги.

— Почему эти книжки по 150 рублей? Старье? —недоумевает недоверчивый покупатель.

— Нет, что вы! Это же библиографические редкости! — отвечает девушка в нарядном платье и попутно ищет, куда положить «Квартал» Дмитрия Быкова. Нашумевший роман-квест, где главный герой — это читатель, вышел уже два года назад, но его популярность ничуть не угасла. Интерактивного Быкова раскупают быстрее, чем пирожки в театральном буфете. Возможно, такой и должна быть литература будущего? Книжка-игра с читателем в главной роли, которому автор сулит счастливые перемены.