Обида будет за нами: почему россиян оскорбляют памятники, рекламные плакаты, канализационные люки, видеоклипы и бар «Ивушка»

Социолог Александр Бикбов объяснил Правила жизни, как чувства перестали быть вашей личной биохимией, а стали коллективным достоянием, которое государство защищает политически и юридически. Это архивный материал, впервые опубликованный в 2015 году.
Обида будет за нами: почему россиян оскорбляют памятники, рекламные плакаты, канализационные люки, видеоклипы и бар «Ивушка»
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

На первый взгляд кажется, что между памятником-одуванчиком в Крыму и рекламой с приспущенными плавками, между крышкой люка со святым Георгием и корточками у Вечного огня нет ничего общего — просто парад абсурдных случайностей, среди которых нет-нет да и промелькнет что-то вправду возмутительное. Но если внимательно изучить вещи, которые так сильно задевают россиян, мы увидим, что набор тем для морального активизма ограничен. Люди оскорбляются на сексуальной, религиозной и патриотической почве. И началось это не сегодня.

Оскорбление чувств в нынешнем виде изобрели в коридорах российского МИДа в 2007 году. Тогда власти Таллина демонтировали «Бронзового солдата» — памятник павшим во Второй мировой — и перенесли его из центра города на Военное кладбище. В ответ на это российская дипломатия впервые использовала не протокольные понятия вроде «нарушения международных норм», но и задействовала моральные категории. Перенос памятника был объявлен нарушением «принципов человеческой морали и гуманизма». Хотя памятник находился на территории другой страны, МИД показал, что российскому государству есть моральное дело до происходящего и там. Это был сигнал жителям России: нас окружают не просто враги, а враги наших моральных устоев. Тогда же в оборот вошел тезис о России как «осажденной крепости». Здесь не последнюю роль сыграла религиозная доктрина, которую в открытой форме транслирует консервативное крыло православной церкви: враги кольцом окружили Россию, стремясь уничтожить нашу веру; как только она рухнет, России настанет конец.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Что возмущало жителей России в 2014 году:
Протоиерей Екатеринбургской епархии Алексий Кульберг обвинил рекламное агентство, придумавшее плакаты с кухонной утварью в виде икон, в «бизнес-богохульстве». Российскую партию «Родина» возмутил плакат алма-атинского гей-клуба, на котором изображен поцелуй композитора Курмангазы Сагырбайулы и Александра Пушкина. Движение «Матери против эротики» в Нижнем Новгороде собирает подписи за закрытие пиццерии, в которой еду разносят девушки в купальниках. Союз православных хоругвеносцев назвал кощунством появление в Москве канализационных люков с изображением Георгия Победоносца.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Бронзовый солдат стал первым пунктом нового реакционного консенсуса, который заново сложится вокруг Крыма семь лет спустя. Одним из промежуточных пунктов стало дело Pussy Riot. Смысл: чувства больше не ваша личная биохимия, но коллективное достояние, которое государство защищает политически и юридически. В законодательстве и, в частности, в системе оценки преступления с XIX века кодифицируются два основных параметра человеческого состояния: поступки и намерения. Поэтому для обиженной России столь важным оказался закон об оскорблении чувств верующих, принятый в 2013 году. Что именно оскорблено и что может стать поводом для претензий, каждый раз определяется ситуативно. Поэтому закон становится не более чем подтверждением текущего баланса сил, то есть чистого насилия.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Жители поселка Болотное направили жалобу новосибирскому губернатору на то, что областной чиновник назвал придорожный туалет их градообразующим предприятием. В ответ на жалобу местного пенсионера власти Белогорска потребовали переименовать пиццерию New York, открывшуюся в центре города, в «Амур Бистро». Жителей города Печора в Республике Коми возмутило, что на День города соседнему Усинску подарили 200 миллионов рублей, а им выделили в десять раз меньше. Движение «Офицеры России» потребовало перевести в СИЗО экс-чиновницу Минобороны Евгению Васильеву за видеоклип про тапочки. Жителя Кемерово «напрягло» соседство пивного ресторана и магазина игрушек, так как алкоголизм «начинается не с первой выпитой рюмки, а с первой увиденной». Фотография женской попы в кружевных трусах, сделанная на фоне города Междуреченск, возмутила местных жителей в паблике «ВКонтакте».

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Обижались ли россияне меньше двадцать лет назад? Безусловно нет, обижались столько же, а то и больше. 1990-е — период гораздо более тяжелых фрустраций. Но у людей не было легального и публичного инструмента, чтобы их выражать. Раньше, оскорбившись, все, что ты мог сделать — это выйти на улицу и кричать; хорошо, если тебя услышат десять человек. Теперь ты можешь отправиться в суд, попасть в новости, быть услышанным на всю страну.

Важно понимать, кто обижается. На доставщиц пиццы в бикини и владельцев кафе с непатриотичными названиями ругаются не профессора, врачи и другие образованные люди. Дозволенная сверху обида в основном становится оружием менее благополучных слоев населения. Люди, которых не устраивает зарплата или тяжелая работа. Кроме того, в обществе существуют источники рассеянной бытовой фрустрации, которые не находят ясных форм и собственного языка. Неумолимый, но постепенный (а не резкий и многократный) рост цен не заставит никого выйти на митинг. Но эти переживания могут переводиться в более приемлемые категории. Обида на внешних врагов или их агентов — одна из них. Высокий уровень внутрисемейного насилия (которое в России, кстати, не кодифицировано юридически) также выражает эти фрустрации, отражая шаткое положение партнеров, в частности мужчин, на рынке труда. Президент, правительство, местные власти тоже регулярно дают понять, что твой голос ничего не решает, свою жизнь ты никак к лучшему не изменишь. Единственное, что остается — оскорбляться.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Как только в обществе возникает такой запрос, к власти постепенно пробиваются операторы обид, моральные активисты. Это и сторонники ретроформ социальной организации вроде «крепкой моральной семьи», и полувоенизированные организации, такие, как казаки, и женские организации без феминистской программы. Модель традиционной семьи в обществе рушится, и в ответ возникает фантазм утраченного когда-то идеального порядка, в котором мужчина всегда во главе, женщина всегда при нем, а дети слушаются. Над этим работает и государство, причем не только на уровне законов: на смену массовым проправительственным движениям начала нулевых — вроде «Наших» с их многотысячными шествиями — пришли мобильные группы «Стопхам», «Хрюши против» и другие. Каждая из них презентует себя как группа молодежи, которая заботится не только о своем городе, но и о моральном облике его жителей. Они не помогают эвакуировать неправильно припаркованные машины и не судятся с магазинами, продающими просроченный товар. Их цель — заклеймить морально.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Председатель Комитета по культуре Госсовета Крыма Светлана Савченко потребовала переместить стриптиз-клуб «New Казанова», открывшийся напротив здания ведомства. Жительница Барнаула пожаловалась в ФАС на рекламу турфирмы с изображением мужчины в приспущенных плавках и слоганом «А полетели отдохнем?». Жители Омска пожаловались в УФАС на рекламный плакат бара «Ивушка», так как изображенный на нем портрет Николая Гоголя оскорбляет память великого писателя. Против 22-летней жительницы Бердска, севшей на звезду Вечного огня, пригрозили возбудить уголовное дело за надругательство над телами умерших. После каминг-аута главы Apple Тима Кука в Петербурге снесли памятник Стиву Джобсу в виде «айфона», сочтя его пропагандой гомосексуализма. Казаки в Севастополе снесли детский памятник одуванчику, который задумывался как символ дружбы и доброты, посчитав это растение символом сатаны.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Еще одна группа таких операторов — одиозные депутаты, например Елена Мизулина или Виталий Милонов. Смешно предполагать, что сама Мизулина испытывает фрустрации из-за дыр в своем семейном бюджете. Здесь важна ее биография. Когда вслед за делом Pussy Riot принимается закон об оскорблении религиозных чувств, это своего рода альтернатива, реакционный ответ правительства на правозащитную повестку. Поэтому к его формулированию привлекают политиков, уже имеющих такой опыт: Мизулина — бывший активист «Яблока», Милонов — бывший соратник демократа Галины Старовойтовой, еще один депутат, Исаев — бывший анархо-синдикалист. Их антизападность — результат активного погружения в мировой опыт на ранних этапах политической биографии. Только теперь они продвигают этот опыт не как нормативный, а как опасный.

В конечном итоге все это — стратегическое средство управления социальными напряжениями. Оскорбление чувств — это не прямой перенос фрустрации от роста неравенства, сокращения доходов, снижения качества жизни. Это операция по доверенности. В центр публичной повестки помещаются секс, религия и патриотизм, чтобы оставить как можно меньше для дискуссии о ключевых социальных проблемах: низких зарплатах, принудительном слиянии школ и закрытии больниц. Иначе неконтролируемое сверху обсуждение может привести к социальным переменам или даже взрыву. Этого больше всего опасается государство. Обидчивая традиционалистская риторика, которая озвучивается и Мизулиной, и Милоновым, и Исаевым, и даже самим Путиным — лубочный фасад, за которым происходит очень агрессивная неолиберальная реформа социальной сферы.