Нотная грамота

Все, абсолютно все моменты в моей жизни были связаны с музыкой. Я помню, что звучало во время последнего звонка, а что – во время первого секса, какие альбомы я слушал, готовясь к поступлению в институт, а какие – находясь на грани вылета из него. С какой музыкой связаны все мои женщины и все мои книги, что слушали мои дети и мои родители.

Исходя из музыкальных вкусов четырех десятков прожитых лет, можно довольно точно составить не только мою психологическую, но и медицинскую карту (согласитесь, период увлечения Егором Летовым довольно сильно отличается от периода открытия мира Prodigy).

Я рос под звуки трубы Луи Армстронга и советских песен (последние я ненавижу до сих пор), а юношеский пубертат переживал под The Cure и Depeche Mode.

Главный герой этого номера Дэйв Гаан как-то заметил, что его группа была особенно популярна в странах с религиозными, тоталитарными и военными режимами. Понятно почему: при отсутствии модной одежды и при нулевом уровне толерантности к странным прическам и яркому макияжу именно музыка была единственной возможностью самовыражения советского подростка.

Слоган западных бунтарей Sex&Drugs&Rock&Roll здесь было сложно применить к жизни. Секса в СССР, как известно, не было, наркотиков в том объеме еще не завезли – нам оставался только рок-н-ролл.

Виктор Цой спел «Перемен», и поколение «АССЫ» немедленно разделилось на тех, кто с Мальчиком Банананом (Сергей Бугаев), и тех, кто с Крымовым (Станислав Говорухин). Рядом друг с другом эти персонажи находиться уже не могли. И в кино, и в жизни.

Музыка стала тем самым «новым вирусом в клетках», как написал Кормильцев. Вирусом, в конце концов прикончившим советскую систему. Аббревиатура вируса состояла из трех букв. Кто-то считает, что это ЦРУ, а я уверен, что MTV.

Время распада я помню именно в этой последовательности: в августе 1989-го МTV покажет Personal Jesus, в августе 1990-го погибнет Цой, а в августе 1991-го рухнет СССР.

А дальше всех лихо закрутит время надежд, aka «лихие 1990-е». В России появятся первые банки, коммерсанты, бандиты, политические партии, секс и драгз. Вот только с рок-н-роллом станет похуже. Над страной расправит свои перепончатые крылья чудище русской попсы. Чудище будет жрать музыку и перерабатывать ее в концерты по вызову.

Затем Россия из красных пиджаков и тонированных джипов впрыгнет в салон бизнес-класса, прямиком в десятилетие глобального потребления. Дэйв Гаан свалится от передозировки на пол Лос-Анджелесского отеля, а тоталитарный режим полностью сменится режимом тотального консюмеризма. Вчерашние бунтари молниеносно станут менеджерами по продажам всего, а главным образом, самих себя. Видеосалоны сменятся суши-барами. Молодежный слоган переделают. Теперь он звучит так: секс, драгз и роллы.

Мальчика Бананана (Сергей Бугаев) и Крымова (Станислав Говорухин) я увижу рядом еще раз. На закрытом концерте Бориса Гребенщикова, организованном российским чиновником высокого ранга. Они станут обсуждать какие-то важные дела под звуки «Города Золотого», и все это будет выглядеть как оживший видеоряд к песне «Музыка нас связала».

Все окончательно перемешается. Люди начнут лихорадочно менять убеждения, политические пристрастия и перестанут придерживаться любых моральных принципов. Станет непонятно, кто здесь за кого, а держаться останется лишь за воздух.

И только музыка сможет безошибочно определять место в системе «свой – чужой». Знаете же, как это бывает? С первого взгляда вроде бы нормальный человек. Хорошо выглядит, уверенно говорит, уместно шутит, но... что-то в нем есть такое, какая-то червоточина, намекающая на то, что он не свой. А потом двенадцать часов ночи, караоке, а наш денди нет-нет да и подпоет: «Валера, Валера, ты словно снег самый первый». В общем, не нужно долго разговаривать с человеком, чтобы понять, кто он. Просто возьмите его телефон и посмотрите трек-лист.

За все это время мы окончательно повзрослеем в мире, где когда-то казалось, что Фрэнк Синатра, Фредди Меркьюри, Курт Кобейн и Джордж Майкл будут жить всегда. А по факту в этом мире и Эми Уайнхауз надолго не задержалась.

Музыку умерших кумиров слушать невыносимо больно. Каждый год повторяется строчка «не верится, что его больше нет». Кажется, что музыка умирает.

Но это только наш страх.

Главный поэт русского рока Илья Кормильцев сказал: «Мое глубокое убеждение, что средний человек боится музыки. Музыка – разрушитель его обыденного мироощущения».

Не бойтесь музыки. Позволяйте ей себя воспитывать. Только она всегда будет рядом. ≠