Как побеждать треть века и вернуть чемпионский титул в пятьдесят: время, точность и напор Михаила Ботвинника

Идет 1961 год, Ботвиннику 49. Год назад 23-х летний Михаил Таль без проблем обыграл его в матче за звание чемпиона мира и сместил с шахматного олимпа после двенадцати лет доминирования. Многим тогда показалось, что кончилась долгая эпоха первенства Ботвинника — величайшего шахматиста всех времен.

Но в тот момент Ботвинник вспоминал себя не большим чемпионом, а четырнадцатилетним мальчиком на первом серьезном турнире. В 1925 году участвовать в соревнованиях можно было только с 16 лет, но Мишу спасли очки — придали внешнему виду солидности и зрелости. В Малый зал Ленинградской филармонии тогда забрел внезапный гость — чемпион мира Хосе Капабланка. Он участвовал в международном турнире и воспользовался свободным днем, чтобы поиграть с советской молодежью.

Ему попался Ботвинник. Участники и болельщики обступили стол и стали подсказывать мальчику ходы. Но ему не нужны были советы, только внимание и контроль. Миша закрывает уши руками, чтобы ни на что не отвлекаться. С каждым ходом его игра становится все увереннее и спокойнее. В итоге Капабланка сдается. Среди товарищей и болельщиков Ботвинник становится настоящим героем.

Триумф молодости над опытом. Да, это чувство было знакомо Ботвиннику. Только теперь, в 1960-м, он оказался по другую сторону шахматной доски. После выигранного матча юный Таль вернулся в родной город Ригу триумфатором. Толпы людей встретили чемпиона на вокзале, улицах и площадях. Успехи вскружили голову: весь следующий год он пропадал на вечеринках и почти не прогрессировал в шахматах.

Но Таль еще не был полноценным чемпионом мира. Правила турнира позволяли проигравшему назначить матч-реванш — повторную встречу через год. И ветеран им воспользовался.

Ботвинник не привык проигрывать. Первый раз он стал сильнейшим в стране тридцать лет назад — в 1931-м. Организаторы допустили на соревнования много молодых шахматистов, воспитанных при новой власти. Политически им нужно было избавиться от чемпионов старого типа — гроссмейстеров, сложившихся в дореволюционные годы.

Турнир проводили по групповой системе — при большом количестве участников все шахматисты играли друг с другом почти месяц без выходных. Сказывались и тяжелые обстоятельства, в которых тогда оказалась страна: коллективизация, первая пятилетка, бесконечная стройка и недоедание. Ботвинник вспоминает, как во время обедов в Колонном зале Дома союзов тайком съедал по две порции, пересаживаясь за разные столы. Сытость потом обернулась проблемой: на некоторых партиях он почти засыпал.

20-летний Ботвинник был единственным комсомольцем среди соревнующихся — фаворитом прессы и партийных деятелей. В упорной гонке ему удалось обойти Николая Рюмина и стать седьмым чемпионом СССР. Итоговая победа оказалась важна для идеологов: в их глазах социалистическая молодежь уничтожала стариков старой закалки.

Теперь, в 1961-м, уже о Ботвиннике говорят как о представителе прежней «рафинированной» школы. Его не унижает беспощадная пресса, как соперников тридцать лет назад, но зрителям явно нравится, что на смену мастеру-стратегу пришел любитель бури и натиска — Михаил Таль.

Так ли это? Анализируя игру противника, Ботвинник выясняет не только алгоритм его действий, но и психологический портрет: «Несколько самовлюблен — поэтому недооценивает хитрые, глубокие замыслы и просматривает трюки соперника. Не любит чужих трюков и точной тактики, энергичной игры».

Ботвинник отлично умел готовиться к матчам. Однажды его подготовка к поединку затянулась на восемь лет. После нескольких побед на первенстве СССР у него оставалась одна непокоренная вершина — чемпионат мира. Проблемой была фигура действующего чемпиона — Александра Алехина. В 1921 году он покинул Советскую Россию и вскоре получил французское гражданство. Для советской власти шахматист был непримиримым врагом, играть с которым Ботвиннику запрещали с 1938 по 1946 год.

Политики боялись, что Ботвинник проиграет эмигранту, ведь Алехин держал титул чемпиона с 1927 года и считался непобедимым. Сам Михаил рвался в бой: писал письма Молотову и Сталину, хотел создать неофициальный комитет для организации матча. Всю войну он тренировался, чтобы обыграть Алехина и стать новым чемпионом мира.

Но когда в 1946 году матч уже был согласован, Ботвинник вдруг засомневался: а готов ли он к поединку? Михаил стал настаивать на переносе события на полгода, попросил дать ему долгий отпуск на работе и предоставить множество других льгот для комфортной подготовки.

В итоге затяжка времени сыграла с ним злую шутку. Война разорила действующего чемпиона и пошатнула его здоровье. 24 марта 1946 года Александр Алехин умер непобежденным. После этого Ботвинник забрал титул почти буднично: с отрывом опередил четырех лучших шахматистов мира в групповой схватке два года спустя.

Главный поединок в жизни Ботвинника не состоялся. Он тысячи раз продумывал партии, изучая стиль игры Алехина, но в итоге промедлил. В перерыве между проигрышем 1960-го и реваншем 1961-го он уже понимал цену времени и беспрерывно искал недочеты в игре Таля.

Целый год Ботвинник потратил на изучение стиля соперника. Он анализировал проигранные партии в поисках слабого места — и нашел его. Таль был хорош в подвижной игре и всегда стремился обезоружить соперника неожиданными ходами: так он ломал устоявшиеся сценарии партий в поисках резкого маневра. Ботвинник понял, что нужно предложить противнику более вязкую и вдумчивую игру. Так его творческий арсенал резко сократится.

Как и Алехин, его соперник отличался слабым здоровьем: перенес несколько операций и сердечный приступ. За две недели до начала матча-реванша Таль оповестил Ботвинника о том, что из-за очередной болезни их встречу необходимо перенести как минимум на месяц. Ботвинник запротестовал: в памяти сразу всплыла история пятнадцатилетней давности.

Ветеран потребовал официального заключения врачебной комиссии, а после устроил скандал в кабинете Николая Романова — председателя Спорткомитета СССР. После ссоры Ботвинник вернулся домой и произнес: «Ну... больше в шахматы не играть». Но ситуация повернулась по-другому. Самонадеянный Таль, узнав о действиях противника, возмутился и пообещал раздавить ветерана, даже будучи полуживым.

Однажды Ботвинник уже был раздавлен: в 1957 году он впервые потерял звание чемпиона мира в поединке с еще одним соотечественником — Василием Смысловым. Тогда соперник уже был на десять лет моложе его, и Ботвинник впервые почувствовал, что засиделся на вершине шахматного олимпа — время его доминирования медленно подходило к концу.

К середине матча Смыслов смог завладеть небольшим преимуществом и сохранил его до самого конца. Ботвинник поздравил нового чемпиона с победой и задумался: нужно ли назначать Смыслову матч-реванш? Стоит ли держаться за титул после почти десяти лет обладания им?

Решающую роль сыграло неосторожное высказывание Смыслова, которое опубликовали в предисловии к книге о матче: «Трудная борьба за высший шахматный титул окончена». Прочитав ее, Ботвинник почувствовал, что внезапно стал частью шахматной истории. Он не был готов к такому повороту и спустя два месяца вызвал Смыслова на первый в своей карьере матч-реванш. Ботвинник заперся на даче и начал готовиться к поединку, в котором, как считали эксперты, у него не было шансов на успех.

Но эксперты просчитались. В марте 1958 года экс-чемпион неожиданно для всех взял первые же три партии и не упустил преимущества до конца встречи. Спустя год Смыслову пришлось вернуть Ботвиннику высший шахматный титул. В тот момент Михаил ощутил, что вернулся из прошлого — в настоящее. Несмотря на устоявшееся звание «патриарха» советских шахмат, ему еще было что предложить.

И вот он здесь — на сцене Театра эстрады в Москве, весной 1961 года. Идет матч-реванш за звание чемпиона мира — уже второй в карьере шахматиста. Перед глазами надпись, которую он сделал несколько партий назад: «Время, точность и напор». Последние две ночи Ботвинник не мог уснуть, он очень плохо себя чувствует. Чтобы сохранить преимущество в счете и приблизиться к победе, ему нужно свести двадцатую партию к ничьей. Но даже это кажется сейчас чрезвычайно сложным — позиция проигрышная, а молодой Таль выглядит гораздо энергичнее Ботвинника.

Но опыт чемпиона — не только в умении просчитывать комбинации. Он помнит отрывки своей характеристики Таля: «...недооценивает хитрые замыслы и просматривает трюки соперника...» И Ботвинник подготовил одну хитрость.

К тому моменту партия тянулась уже второй день, ходы становились все более тягучими и вдумчивыми. Наутро Ботвинник умышленно не взял за стол свой будничный реквизит — термос с кофе.

Эту деталь Таль считал как намек. Он подумал, что противник явно не надеется зацепиться за партию и готов быстро ее проиграть. Таль понесся в атаку и упустил одну-единственную возможность противника свести игру к ничьей. Трюк Ботвинника сработал: он умело организовал патовую ситуацию и заработал желаемые очки.

Для обоих шахматистов этот момент стал решающим — на следующий день матч-реванш завершился. Михаил Ботвинник взял последнюю партию и в очередной раз стал чемпионом мира по шахматам. В интервью после победы он сказал: «Чемпион мира в очень невыгодном положении. Всегда кажется, что что-то принадлежащее тебе кто-то пытается отнять. Может быть, это чувство собственности».

Спустя два года он потеряет чемпионский титул в третий раз — в поединке с Тиграном Петросяном. Но в 1963-м Ботвинник уже не сможет реабилитироваться за поражение: к этому моменту право на матч-реванш окончательно отменят.

Десятилетия побед Ботвинника сделали шахматы одним из самых популярных видов спорта в СССР. С его достижений началась многолетняя серия советских чемпионств, которые только изредка прерывали спортсмены из других стран. Ботвинник привил собственную психологию победителя всей шахматной школе.