Фрагмент книги Сары Вайнман «Подлинная жизнь Лолиты» — о девочке, которую называют прототипом главной героини романа Набокова

В июне в издательстве Individuum выходит книга Сары Вайнман «Подлинная жизнь Лолиты: похищение одиннадцатилетней Салли Хорнер и роман Набокова, который потряс мир». Это увлекательная книга на грани журналистского расследования и литературоведческой работы — да, исследовать историю романа можно и так. Вайнман показывает, как жутковатая история девочки, о которой писали в газетах много и в подробностях, стала источником для самого скандального произведения великого русско-американского писателя. А еще — почему он это отрицал. Правила жизни первым публикует отрывок.
Фрагмент книги Сары Вайнман «Подлинная жизнь Лолиты» — о девочке, которую называют прототипом главной героини романа Набокова

Флоренс («Салли») Хорнер исчезла из Кэмдена, штат НьюДжерси, в середине июня 1948 года: уехала с человеком, который называл себя Фрэнком Ласаллем.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Двадцать один месяц спустя, в марте 1950 года, благодаря неравнодушной соседке из Сан-Хосе, штат Калифорния, Салли удалось дозвониться родным: девочка попросила их обратиться в ФБР и спасти ее. За этим последовало сенсационное расследование; Ласалль, не раздумывая, признал вину и до самой смерти просидел в тюрьме.

А вот Салли Хорнер оставалось жить всего два года. Она умерла в середине августа 1952 года, и известие о ее кончине застигло Владимира Набокова в разгар работы над романом. Той самой книгой, над которой он бился вот уже десять лет и которой суждено было изменить и жизнь его, и творчество так, как он и не предполагал.

Вторая часть «Лолиты» основана на истории Салли Хорнер. Вместо того чтобы бросить рукопись в огонь — чего Набоков дважды едва не сделал, и лишь своевременное вмешательство жены Веры спасло роман, — писатель закончил книгу, заимствовав нужные подробности из жизни. И Салли Хорнер, и героиня Набокова, Долорес Гейз, были брюнетками; Флоренс «Салли» Хорнер в 9 лет матери их овдовели; обеих девочек похитили и почти два года продержали в плену педофилы, которые были гораздо старше своих жертв.

После публикации «Лолита» сперва пользовалась дурной славой, потом просто славой, однако споры роман вызывал всегда. За шестьдесят с лишним лет с момента выхода книги было продано свыше шестидесяти миллионов экземпляров. А вот о Салли Хорнер позабыли почти все, за исключением разве что родных и друзей. И даже о том, каким образом Салли оказалась связана с «Лолитой», родственники девочки узнали только несколько лет назад. В начале 1960-х годов один дотошный репортер провел параллель между реально существовавшей девочкой и вымышленным персонажем, однако Набоковы его высмеяли. Затем, к пятидесятилетию со дня публикации романа, известный исследователь творчества Набокова проследил взаимосвязь между «Лолитой» и Салли, продемонстрировав, насколько прочно Набоков вплел подлинную историю в ткань произведения.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Но ни одному из них, ни журналисту, ни литературоведу, и в голову не пришло внимательнее изучить жизнь Салли Хорнер. Ее ничем не примечательное, полное лишений детство, скандальное похищение — правда, со счастливой развязкой — и, наконец, трагическую кончину. Жизнь, которая не только повлияла на культуру второй половины XX века, но и решительно изменила направление развития литературы.

Я ПИШУ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ и тем зарабатываю на жизнь. Это значит, что мне приходится много читать о том плохом, что случается с людьми—как хорошими, так и не очень,— и погружаться в эти истории с головой. Детективы пытаются ответить на вопрос, что заставляет нормальных, казалось бы, людей пускаться во все тяжкие: почему добропорядочные вдруг теряют голову, а любовь сменяется ненавистью? Такие истории вызывают у меня более чем обычный интерес: я становлюсь одержима ими. И если ощущение не проходит, я понимаю: да, это мое.

За годы работы я осознала, что есть истории, которые только выигрывают от короткой формы. Другим же тесны искусственные рамки журнальной статьи. Рассказ немыслим без композиции, однако чтобы воздать должное тем, чьи жизни я пытаюсь описать, мне нужно сопереживать им, чувствовать, что все не зря.

Несколько лет назад, собирая материалы для очередной статьи, я наткнулась на историю Салли Хорнер. Обычно я обшариваю закоулки интернета в поисках новых идей, так было и тогда. Середина ХХ века привлекла меня потому, что, с одной стороны, об этом периоде существует масса свидетельств в газетах тех лет, записях радиопрограмм и даже первых телепередач, однако все это уже за пределами нашей памяти. Сохранились и судебные протоколы — правда, раздобыть их не так-то просто. Живы пока и те, кто помнит о случившемся, но не так чтобы хорошо: память уже подводит. Вот здесь-то, в тесном промежутке, где прошлое встречается с настоящим, и таятся истории, которые нуждаются в нашем пристальном внимании и осмыслении.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Салли Хорнер вызвала мой живой интерес. Девочка, которая на протяжении двадцати одного месяца (именно столько заняло путешествие из Нью-Джерси в Калифорнию) была жертвой мучителя-педофила. Девочка, которая ухитрилась выжить, несмотря на то что ее обманом увезли из родного дома; девочка, чьи поступки озадачивали родных и друзей. Теперь-то мы куда лучше понимаем эту тактику выживания — благодаря рассказам девочек и женщин, которым тоже довелось пережить подобный опыт. Эта девочка выдержала тяжелейшие испытания, которые многим другим жертвам похищений оказались не по силам. И погибла вскоре после того, как ее спасли, а история ее злоключений легла в основу романа, одного из самых важных, знаковых произведений литературы XX века. Неудивительно, что Салли Хорнер не выходила у меня из головы.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

<...>

У нее не было возможности повзрослеть, найти работу, создать семью, завести детей, состариться — наконец, просто стать счастливой. Ей так и не удалось проявить незаурядные способности, которые так рано обозначились и о которых ее лучшая подруга почти семьдесят лет спустя вспоминала в разговоре со мной так, словно Салли была не ровней ее, а наставницей. После смерти Салли родные почти не вспоминали ни о ней, ни о случившемся. Не говорили о ней ни с восхищением, ни с сожалением, ни с упреком. Словно ее и не существовало.

На протяжении десятилетий имя Салли было увековечено лишь в случайной фразе «Лолиты», одной из многих в бесконечных монологах рассказчика, Гумберта Гумберта, с помощью которых он управляет повествованием и, конечно же, Долорес Гейз. Как и Лолита, Салли вовсе не была «маленьким смертоносным демоном в толпе обыкновенных детей». Обе девочки, и вымышленная, и реальная, были обыкновенными детьми. Что бы там ни говорил Гумберт Гумберт, Салли, как и Лолита, никакая не обольстительница, «не чующая своей баснословной власти».

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Единственной баснословной властью, которой обладали обе девочки, была способность врезаться в память.

ВПЕРВЫЕ Я ПРОЧИТАЛА «ЛОЛИТУ» в шестнадцать лет, одиннадцатиклассницей, чье интеллектуальное любопытство намного превосходило эмоциональную зрелость. Я словно сама себя взяла на слабо. Несколькими месяцами ранее я буквально проглотила «Один день Ивана Денисовича» Солженицына. А еще через несколько месяцев зачитывалась «Случаем портного» Филипа Рота. И решила, что вряд ли происходившее между Долорес Гейз и Гумбертом Гумбертом выбьет меня из колеи. Я хотела наслаждаться языком, абстрагировавшись от смысла. Я полагала, что готова к «Лолите», но глубоко заблуждалась.

От знаменитого начала книги: «Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та» —меня пробрала дрожь. И отнюдь не приятная (впрочем, она и не должна быть приятной). Однако вскоре меня заворожил голос Гумберта Гумберта, его вкрадчивые интонации, напускной лоск которых, впрочем, не скрывал постыдного пристрастия.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

<...>

Уже тогда я понимала, хотя, пожалуй, сформулировать не могла, что Владимиру Набокову удалось неслыханное. В «Лолите» я впервые столкнулась с рассказчиком, который вызывает недоверие, если не сказать подозрение. Роман строится на растущем противоречии между тем, что хочет показать читателю Гумберт Гумберт, и тем, что читатель видит своими глазами. Слишком уж легко подпасть под обаяние его красноречивого рассказа, панорам американской жизни конца 1940-х годов, наблюдений над девочкой, которую он называет Лолитой. Любители стилистики и литературы щедро вознаграждены — но и одурачены. Стоит отвлечься — и как-то забываешь, что Гумберт Гумберт почти два года беспрестанно насилует двенадцатилетнюю девочку и это сходит ему с рук.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

<...>

Миллионы читателей проглядели, как именно в «Лолите» изложена история девочки, которой довелось пережить в реальности то, что и Долорес Гейз на страницах книги. Любовь к искусству порой играет злую шутку с теми, кто забывает, что жизнь бывает страшна.

История Салли Хорнер не преуменьшает ни гениальности «Лолиты», ни бесстрашного мастерства Набокова, однако подчеркивает ужас, который автору также удалось передать в романе.