По вашим заявкам: 12 отличных книг о вирусах, эпидемии и апокалипсисе
Читая новостные сайты и посты в социальных сетях, наблюдая да и участвуя (почему нет) в ажиотажной скупке продуктов и иных припасов, в конце концов просто тревожно оглядываясь на покашливающих прохожих, легко почувствовать себя персонажем крупномасштабного голливудского блокбастера.
А приметы новых дней: удаленка, самоизоляция, опустевшие улицы мегаполисов и карантин с проверкой на дорогах — еще недавно казались всего лишь атрибутами фантастических романов.
Действительно, прозорливые и наблюдательные писатели-фантасты, обладающие к тому же хорошим воображением, в деталях описали множество самых разнообразных сценариев столкновения человечества с вирусами, эпидемиями и прочими глобальными неприятностями.
Вот некоторые из этих сценариев.
Герберт Уэллс. «Похищенная бацилла» (1894)
Одним из первых, еще в конце позапрошлого века, к теме угрожающих человечеству биологических опасностей обратился классик и патриарх научной фантастики Герберт Уэллс. Герой, точнее антигерой, его новеллы «Похищенная бацилла» — анархист, который крадет из лаборатории незадачливого бактериолога микроб азиатской холеры, чтобы распространить заразу по всему городу и принести смерть и муки обществу, которое его отвергло. Впрочем, на этот раз заканчивается все хорошо. Уходя от преследования, анархист выпивает содержимое пробирки и превращает собственное тело в смертельное оружие массового поражения. Однако выясняется, что ученый под видом опасной бациллы показал гостю новый препарат, вызывающий лишь появление синих пятен по всему телу. Примечательно, что и безымянный анархист, и сам Уэллс видели в холере оружие — более гибельное и разрушительное, чем бомбы.
2. Джек Лондон. «Алая чума» (1912)
Полтора десятка лет спустя отважный романтик Джек Лондон в повести «Алая чума» описал крушение цивилизации, до самых ее основ, от загадочной болезни, жертвы которой умирали в течение нескольких часов после заражения. Быстрое распространение «алой чумы» обеспечили аэропланы и другие скоростные транспортные средства.
Один из выживших, бывший университетский профессор Джеймс Смит красочно и не скупясь на подробности рассказывает внукам о том, как пришел конец прежнему миру, а на смену цивилизации городов вновь пришли племена дикарей и то, что в учебниках называлось общинно-родовом строем. Старик не слишком огорчен таким развитием событий. Он сравнивает цивилизацию с быстротечным дымом, которому суждено развеяться и исчезнуть, и с той же силой убежден, что пройдет время и цивилизация возродится, вновь будут открыты алфавит и порох. И вновь люди будут плодиться и воевать, повторяя старые истины и старую ложь.
«Алая чума» оказалась пророческим и мрачным предупреждением человечеству, которое спустя несколько лет после выхода книги в свет столкнулось с эпидемией испанки — испанского гриппа, который унес больше жизней, чем Первая мировая война.
3. Джон Кристофер. «Смерть травы» (1956)
Не только человек способен стать жертвой эпидемии. В романе британского прозаика Джона Кристофера болезнь угрожает не людям, а растениям. Вирус, который согласно книге вырвался из китайской (sic!) лаборатории, сначала атакует посевы риса, а затем мутирует и распространяется на другие злаковые растения. Результат — экологическая катастрофа и глобальный голод, бегство жителей из мегаполисов и прочие ужасы обычного горожанина, привыкшего покупать еду в магазине, а не выращивать на поле или в огороде.
На столь апокалиптическом фоне автор в очень английской манере показывает, с какой легкостью постепенно и неотвратимо трансформируются моральные нормы того самого обычного горожанина. Стоит лишь ему столкнуться с угрозами для собственной жизни или жизни его близких. Примечательна «Смерть травы» и тем, что это один из первых романов, посвященных экологической тематике.
4. Джон Уиндем. «День Триффидов» (1951)
Угрожает человечеству не только гибель растений, но и существование некоторых из них. Известный роман «День триффидов» еще одного англичанина, Джона Уиндема, описал мир, в котором большая часть человечества утратила возможность видеть. После чего люди столкнулись с биологической угрозой куда крупнее вирусов. Их врагами стали распространившиеся практически повсюду опасные ходячие растения — триффиды. Усугубило противостояние и разразившаяся вскоре эпидемия чумы.
Роман, впоследствии многократно экранизированный, был издан в Советском Союзе в переводе Аркадия Стругацкого. Правда, с небольшими изъятиями — в частности, из текста исчезло упоминание о том, что триффиды были выведены в СССР как источник ценных масел. При этом опытами на экспериментальной станции руководил сам Трофим Лысенко.
Впрочем, эта ретушь не коснулась основных идей книги: о том, как опасно безрассудное («слепое») вмешательство в природу, и о том, что глобальные угрозы человеческому существованию будут исходить прежде всего от самого человека.
5. Роджер Желязны. «Долина проклятий» (1969)
Угроза атомной войны между Советским Союзом и Соединенными Штатами во второй половине XX столетия довлела над многими умами и стала неотъемлемой частью многих фантастических произведений тех лет. Одно из них — «Долина проклятий» Роджера Желязны, друга и старшего коллеги Джорджа Р. Р. Мартина. Действие происходит в пережившей атомную войну Америке, и к картинам распада государства и цивилизации добавляется угроза смертельной болезни.
Предотвратить эпидемию можно, если доставить лекарство из Лос-Анджелеса в Бостон, преодолеть ту самую Долину проклятий. А единственный, кто на это способен, не благородный герой, а преступник и отъявленный негодяй Таннер по прозвищу Черт. И как показывает путешествие, иногда обстоятельства не оставляют иного выбора, кроме как стать героем поневоле.
Классика постапокалипсиса, без которой не случилось бы Змея Плисcкена и культового «Побега из Нью-Йорка» Джона Карпентера.
6. Майкл Крайтон. «Штамм "Андромеда" (1969)
«Штамм "Андромеда" стал первым романом, который Майкл Крайтон опубликовал под собственным именем. Именно эта книга принесла писателю и внимание читателей, и финансовый успех, и статус отца-основателя жанра технотриллера.
Под знаменем разоблачений ужасов американской военщины книга была необыкновенно быстро переведена и опубликована на русском языке.
Впрочем, роман Майкла Крайтона, создателя «Парка Юрского периода» и «Мира Дикого Запада», посвящен не политическим играм и критике Пентагона. «Штамм "Андромеда" сосредоточен на борьбе ученых со смертельно опасным микроорганизмом внеземного происхождения. В центре повествования, которое ведется в подчеркнуто документальном стиле, научный поиск, формулирование и отсеивание гипотез, проведение экспериментов — те усилия, на вид совершенно не героические, которые позволяют предупредить, остановить и победить эпидемии опасных заболеваний.
Роман Крайтона — тот довольно редкий случай, когда наука отображается не как угроза привычному порядку вещей, а как действенный инструмент разрешения кризисов.
7. Грег Бир, «Музыка, звучащая в крови» (1983), и Дэвид Брин, «Вирус альтруизма» (1988)
Два небольших рассказа демонстрируют, сколь сильно микроскопические организмы, естественные и рукотворные, могут повлиять на судьбу Homo sapiens.
Новелла американского писателя Грега Бира отмечена так называемым «золотым дублем»: она выиграла две авторитетные фантастические премии — «Хьюго» и «Небьюла». И позднее была превращена автором в полномасштабный роман. «Музыка в крови» описывает историю Вирджила Улэма, ученого и изобретателя, разработавшего специальные биочипы — миниатюрные компьютеры из белковых молекул, способные самообучаться. После закрытия его исследовательского проекта Улэм запускает разработки в свою кровеносную систему, что дает начало трансформации его самого, а затем и всего человечества — в нечто совершенно иное.
Радикально пересмотреть общепринятые взгляды предлагает персонаж рассказа Дэвида Брина «Вирус альтруизма». Ученый-вирусолог Лесли Эджисон считает, что вирусы не абсолютное зло, а необходимый элемент эволюции человека, даже своего рода симбионт. Наподобие кишечной палочки, которая живет в человеке и помогает ему переваривать пищу.
Вскоре он открывает вирус СПИЧа (синдром приобретенной избыточной человечности), передающийся через кровь. Выясняется, что этот вирус манипулирует своими носителями, побуждая становиться донорами крови. А доноры переносят свою доброту в другие сферы общественной жизни: делают пожертвования на благотворительность, становятся активистами Гринписа... Ученый решает не афишировать свое открытие, чтобы пандемия вируса альтруизма преобразила человечество и сделала его лучше.
8. Жозе Сарамаго. «Слепота» (1995)
Португальский писатель и нобелевский лауреат Жозе Сарамаго в романе «Слепота» описал эпидемию «белой болезни», охватившей безымянный город. Ее симптомы — появление перед глазами белой пелены, скрывающей события и предметы внешнего мира. Со временем способность видеть теряют все персонажи романа, за исключением жены окулиста (да, автор довольно саркастичен). Впрочем, некоторые увиденные ею сцены настолько неприятны, что их подчас хотелось бы «развидеть» и читателю.
Конечно, это притча — что подчеркивается нарочитым отсутствием в романе имен и названий. И усиливается грубой физиологичностью описаний, вызывающей телесностью образов и сцен. Сарамаго напоминает, что не эпидемии или научные эксперименты угрожают цивилизации — а безразличие. Общество, утратившее способность различать предметы материального мира и различать понятия мира нематериального. Общество, в котором стерлись различия — до степени смешения — между добром и злом, обречено деградировать и исчезнуть.
9. Филлис Дороти Джеймс. «Дитя человеческое» (1992)
Действие книги происходит в стремительно приближающемся к нам 2021 году. Загадочная болезнь привела к поголовному мужскому бесплодию. Последний ребенок был рожден в 1995 году, и с тех пор ни один человек не появился больше на свет. Мир лишился детей, распалась связь времен. И этот распад явлен читателю в максимально эффектной форме.
Стареющая цивилизация — образ, известный еще со времени «Заката Европы» Шпенглера, но прежде он не осмыслялся на уровне семьи и преемственности поколений. Тишина вместо «голосов их детей» лишает смысла если не всё, то многое. Болезнь в данном случае выступает как диагноз, свидетельствуя бесплодность любых усилий, и от идей, заложенных в книге, остается горький, очень горький привкус.
Несколько лет назад эта антиутопия была экранизирована будущим лауреатом «Оскара» Альфонсо Куароном. И это тот случай, когда фильм как минимум не уступает литературному первоисточнику.
10. Маргарет Этвуд. «Орикс и Коростель» (2003)
Сегодня Маргарет Этвуд известна главным образом как автор романа «Рассказ служанки», чье сериальное воплощение не сходит с экранов и экранчиков уже несколько сезонов. Ее роман «Орикс и Коростель», положивший начало целой трилогии, куда как фантастичнее описаний времен и нравов республики Гилаад.
Сюжет стартует с желания Коростеля помочь планете Земля, покончить с обществом потребления и вывести новую породу людей, получше прежних. Для реализации таких устремлений всего-то и надо, что устроить небольшой рукотворный апокалипсис и выпустить на свободу вирус, способный уничтожить все прежнее человечество, то есть нас с вами.
Катастрофа и крушение человечества в романе оказываются соразмерными жизненным кризисам главного героя, глазами которого мы и видим, что происходит в постчеловеческом будущем, которое населяют «дети Коростеля».
Произведение увлекательное, жутковатое и запоминающееся. А для тех, кто знает Этвуд исключительно по сериалу, — еще и крайне неожиданное.
11. Артур Конан Дойл. «Отравленный пояс» (1913)
Конечно, профессор Челленджер уступает в популярности Шерлоку Холмсу — самому известному персонажу Артура Конана Дойла, но если Холмс посвятил себя детективным расследованиям, то на долю профессора выпали фантастические путешествия и приключения. Действие повести «Отравленный пояс» происходит уже после возвращения профессора и его компаньонов из затерянного мира, населенного динозаврами (привет Парку Юрского периода и персонально Майклу Крайтону).
И снова человечество в опасности! Земля должна пройти сквозь облако ядовитого космического эфира, способного погубить все живое. Профессор и его друзья запасаются кислородом и пережидают опасность в надежном месте. А затем отправляются в опустевший Лондон, зрелище которого похоже, должно быть, на виды сегодняшнего мегаполиса. Вскоре Челленджер выясняет, что яд никого не убил, а лишь вызвал у своих жертв временную каталепсию. Пробудившиеся люди вернулись к прерванным занятиям и даже не помнили ничего о произошедшем.
Скорое забвение — такова судьба всех несостоявшихся катастроф.
Будем надеяться, и нынешней.