«Прогулка в парке без дога»: лауреат Нацбеста Анна Козлова — о пандемии коронавируса как «великом уравнителе» для общества
ПРОГУЛКА В ПАРКЕ БЕЗ ДОГА
АННА КОЗЛОВА
ПИСАТЕЛЬ и сценарист Анна Козлова получила премию «Национальный бестселлер» за роман о ментальном расстройстве — «F20», затем опубликовала роман «Рюрик» — сложную детективную историю о девушке, сбежавшей от насилия. В 2018-м стала апостолом Правила жизни в номинации «Литература». «Относительность» — ключевое слово для характеристики творчества Козловой, она показывает, как происходящее зависит от позиции рассказчика и от избранной точки зрения, — и это помогает увидеть то, что скрыто от наших глаз. Специально для Правила жизни Козлова написала текст «Прогулка в парке без дога» — размышление о том, что происходит с нами сейчас.
Аудиоверсию этого рассказа в исполнении Анны Козловой можно прослушать в приложении
Если у вас нет подписки, активируйте бесплатный доступ на 30 дней по этой ссылке.
Скачать приложение Storytel (AppStore, Google Play).
Когда все это началось, люди в социальных сетях задавались вопросом, что же случится с нашим миром после эпидемии коронавируса? Все были уверены, что случится плохое. Ну и действительно. Футболисты, актеры, принцы и рок-звезды заражались, только успевай их считать, и даже предмет всеобщего восхищения, Мадонна, налила целую ванну грудного молока и записала из нее видео, в котором назвала COVID-19 «великим уравнителем». Всех уравнивает эта напасть, учила свою паству Мадонна, мы все беззащитны.
Количество просмотров Мадонны уступало разве что хроникам из бергамских больниц, в которые проворные дилеры бог знает за какие деньги успевали запихивать рекламу медицинских масок.
Наблюдая за всем этим, я невольно задавалась вопросом, а что хорошего было в мире до коронавируса, какие вообще сожаления могут возникнуть, если этот мир исчезнет?
Когда испанские журналисты напали на женщину-вирусолога, объяснявшую на пресс-конференции, почему вакцины не будет в ближайшее время, и обвинили в бесчеловечности, она сказала: идите к Месси и Роналду, может, они изобретут вам вакцину. Заявление, безусловно, скандальное, но женщина-вирусолог чуть позже объяснила, что имела в виду. Ее зарплата равнялась примерно двум тысячам евро в месяц, в то время как зарплата Месси и Роналду — двум миллионам. Тут волей-неволей подумаешь, что миру, где человек, бегающий за мячом, получает в тысячу раз больше, чем ученый, «великий уравнитель» был просто остро необходим.
Эта мужественная испанская женщина прокричала некую очевидную правду и тут же была подвергнута обструкции, в отличие от голой Мадонны, несущей благостный общечеловеческий бред. Страх этой правды был так велик, что почти мгновенно появились сообщения о фейке. Вроде и слова — фейк, и даже самая женщина — фейк. Излишняя, в сущности, осторожность. Люди, скупавшие туалетную бумагу, почувствовали единение с Мадонной, но не с вирусологом, за две тысячи евро в месяц работавшей в авральном режиме над вакциной. Наверняка многие внутренне согласились с тем, что два миллиона евро в месяц многовато, но открыто поддержать вирусолога никто не решился, потому что этот мир пронизан лицемерием.
Мир, отдавший миллионы долларов на выяснения, кого, как и при каких обстоятельствах два-дцать пять лет назад лапали за жопу, и затыкавший рот всем, кто говорил, что это абсурдно, сделал бы большое одолжение, исчезнув.
Когда коса «великого уравнителя» обрушивалась на него ежечасно, мир продолжал упорствовать в нестерпимом ханжестве. Упорно игнорируя участившиеся нападения на белых в Индии, равно как и аналогичные нападения на азиатов в Европе, он рассуждал о взаимной поддержке, общей беде и необходимости соблюдать карантин если не ради человечества (эта категория в битвах за туалетную бумагу становилась все более эфемерной), то хотя бы ради врачей. Очевидно, тех самых, которые получают в лучшем случае две тысячи евро и от которых все ждали невиданного героизма. А уж точно не того, что они будут разгуливать в купальниках под костюмами химзащиты и массово увольняться.
И пока этот мир обустраивал себя в четырех стенах, но на прежних позициях, я частенько выбиралась на пустые улицы центра Москвы, где мне посчастливилось жить. Довольно быстро шутки про собаку, которая гуляет восемнадцать раз в день, перестали казаться смешными, потому что от идеи выходить без собаки я была вынуждена отказаться.
Представьте себе безжизненную улицу Покровка, где на пустой веранде «Кофемании» стоим мы с псом, блондинка, чей BMW припаркован на аварийке практически на тротуаре, а вокруг веранды человек пятнадцать бомжей.
— Девушка, вы можете купить мне поесть?! — спрашивает бомж через каждые пять секунд с нарастающей агрессией. — Можете купить поесть?! Вы слышите, девушка, я есть хочу! Можете купить?! Девушка, слышите меня?!
Единственное, что не позволяет ему подняться на веранду «Кофемании», это собака, которая сидит рядом со мной и внимательно за ним наблюдает. Фейсбук в моем телефоне в этот момент полнится советами, как провести карантин со счастливыми, улыбающимися детьми на коврике для йоги, какие лекции можно послушать и по каким музеям совершить виртуальные экскурсии.
У блондинки собаки нет, и бомж решает подойти к ней. Она не выдерживает, она орет матом на всю веранду, и под каждым ее словом я, в общем, готова подписаться.
— Какого х*** ты дистанцию не соблюдаешь, пидорас е***ный! — визжит она. — Все на карантине! У меня дети дома! Отвали от меня, сука! Я виновата, что тебе жрать нечего?! Ты знаешь, сколько тут чашка кофе стоит, мудак, алкаш, сволочь!!!
Все костыли, поддерживавшие иллюзию счастья, вдруг упали, и мир остался наедине с собой, с тем, что он есть на самом деле. Мы с псом и пакетом из «Кофемании» быстро бежим по широкому тротуару, выложенному плиткой. Москва перестала быть безопасным местом, но не потому, что пришел «великий уравнитель», а потому, что слишком большому числу людей в ней нечего жрать.
«Великий уравнитель» просто указал нам на очевидное: у сотен тысяч людей в этом городе нет образования, нет профессии и нет денег, чтобы запереться дома и придирчиво выбирать в интернете безглютеновые булочки. Они были нужны в старой жизни, они и сейчас нужны, чтобы шить километры медицинских масок, разливать по флакончикам подскочившие в цене санитайзеры, стоять возле супермаркетов с градусниками и обрабатывать подъезды хлоркой. Но в куда меньшем количестве.
После «великого уравнителя» жизнь в Москве, по крайней мере, на какое-то время станет простой. Все лишнее исчезнет, останутся лишь базовые потребности — в жизни, безопасности, еде. Пристальное внимание к этим потребностям обычно ожесточает человека, обостряет оппозицию «свой — чужой», и можно смело утверждать, что город, в котором еще три месяца назад каждую секунду что-то происходило, сожмется до размеров района, двора, а в конечном счете семьи.
Нам не нужен каршеринг, потому что вирус живет на поверхностях несколько суток. Нас больше не спасут камеры, потому что лица скрыты под масками. Нам некуда ездить на великах с рекламой банка ВТБ и электрических самокатах. Самое безопасное место — это твоя собственная машина. И твоя собственная квартира. А лучше — дом и забор повыше.
Уже сейчас на улицах я встречаю людей с щенками. И, надо заметить, что это щенки крупных служебных пород. Раньше покупка собаки была предприятием рискованным, мы ведь все постоянно куда-то уезжали. Маленькую собаку еще реально пристроить друзьям на неделю, большую сложнее. Теперь, когда перспектива путешествий становится все более сомнительной — и в плане мер безопасности, и просто в плане денег — здоровая псина оказалась кстати. С ней не страшно на улице, и опять же квартира под защитой.
Есть и более любопытная статистика. По данным РБК, продажи патронов и бейсбольных бит возросли на 130 и 30 процентов соответственно, а также настоящий бум переживают средства самообороны, не требующие лицензирования. Спрос на ножи, газовые баллончики и травматическое оружие увеличился на 300–400 процентов. На форуме, куда я зашла, чтобы узнать, какие есть травматы и как они работают, шло жаркое обсуждение газовых баллончиков, предназначенных для отпугивания медведей. Опытные пользователи утверждали, что вещь эффективная и надо брать сразу ящик.
Радует одно: условия самоизоляции и безденежья как нельзя лучше стимулируют большую литературу. Если кто и выиграет от пришествия «великого уравнителя», то это точно она. Глобальные переделки, в которые попадало человечество, требовали осмысления, а осмысление часто оказывалось настолько нестерпимым, что даже самым закоренелым идиотам становилось ясно: дальше так продолжаться не может. Первая мировая подарила нам Селина, вторая — Гюнтера Грасса (разумеется, и многих других, я в данном случае имею право назвать любимых), не хочу сказать, что после них литература обмельчала, скорее, повернулась от общего к личному. Самое лучшее, что сделает коронавирус для мира, — это заставит ее развернуться обратно.
В Москве сейчас живут по меньшей мере пять хороших писателей. В отсутствие возможности пить просекко на фуршетах и нести ахинею на литературных вечерах все они пишут. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. ¦
ИЛЛЮСТРАТОР
Андрей Глазков
читать дальше
