«Непобедимое солнце» — новый роман Виктора Пелевина, который, кажется, понравится всем

27 августа вышел новый 700-страничный роман Виктора Пелевина «Непобедимое солнце», который уже провозгласили самым профеминистичным в его карьере. Лиза Биргер разбиралась, почему Пелевин неожиданно сбавил градус иронии и написал роман для людей (не для критиков), который может понравиться всем.
«Непобедимое солнце» — новый роман Виктора Пелевина, который, кажется, понравится всем

Любимый парадокс Виктор Пелевина — он есть почти в каждом его романе, и последний не исключение — притча о бабочке и Чжуан-цзы: философу ли снится, что она бабочка, или бабочке снится, что она философ. Его читатели любят переиначивать этот парадокс на самого Пелевина: он ли создает Россию, в которой мы живем, или Россия создает его? В последние двадцать лет писатель-затворник так или иначе реагировал на Россию нашего времени, точнее, на производимые ею смыслы.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Так и в середине нового романа Виктора Пелевина «Непобедимое солнце» есть роман в романе «Не кличь судьбину», составленный из кликбейтных заголовков: «Россиянин побил ребенка из-за осанки, решил успокоить его и задушил». Большинство этих заголовков — реальные, впрочем, составлением их в реальную хронику российского безумия уже давно занимается проект Breaking Mad. Но автор романа, мальчик Андрей, еще мечтает написать к нему продолжение: наступит однажды новый русский Логос, золотой русский век, когда тирана сметет и заголовки будут выглядеть так — «Между старыми шпалами вырос подорожник» и «Наевшаяся арбуза буфетчица помочилась за будкой». Это своеобразная точка — Пелевин не просто отказывается писать про Россию, но как будто говорит нам, что он этого не выдумывал, а если бы выдумал, оно бы выглядело совсем иначе.

Вместо этого он пишет историю девушки, отправившейся за тридевять земель, настоящую сказку. Зовут ее Саша Орлова, и это, конечно же, глубоко символично. Александра — как Александр Македонский. А Орлова — это отсылка к авгурам, древнеримским жрецам, гадавшим по птицам. Или к ирландской птице-авгур, по-нашему — фениксу. Она девушка прагматично-легкомысленная: живет на деньги богатенького папы, плетет какой-то от-кутюр для инстаграмов, танцует запасную бабочку в балете «Кот Шредингера и бабочка Чжуан-Цзы в зарослях Травы Забвения». Но однажды в Индии она увидит в облаках танцующего Шиву и поймет, что хочет приблизиться к личному счастью. Очень кстати папа, макаронный король, подарит денег на тридцатилетие, ворона за окном накаркает «Сказка», и Саша сразу понимает, что надо ехать в Стамбул. Там она отправится в Святую Софию и встретит Софию-женщину, а главное, довольно глубоко погрузится в историю Рима III века н. э. — сначала через секс с американцем, который представляет себя римским императором Каракаллой, а далее через сны и прочие мистерии. Погоня за мистерией поведет ее дальше — на Кубу, на Тенерифе, всюду Рим. Все эти танцы, конечно, рано или поздно выстрелят. Как говорит сама Саша, «обожаю всяческий символизм — чтобы все рифмовалось». В целом и сам роман похож на танец, потому что он, несмотря на свои 700 страниц, очень и очень легкий.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Это, может быть, сложно заметить по описанию, но самому автору Саша Орлова по-настоящему нравится, впервые за всю историю пелевинских героинь. И дело даже не в том, что она независимая и симпатичная, или, там, сексуально свободная, или умеет говорить о современном состоянии вещей с иронией и цинизмом, потому что они «входят в правильный коктейль». В общем, ведет себя как Пелевин и говорит как Пелевин — как и все его персонажи, которые всегда кажутся бесконечной репликацией автора. При всей своей карикатурности Саша — лучшее, что Пелевин в принципе способен сказать о девушках: признать их способность мыслить и чувствовать не хуже его самого. Выше него в его романе все равно никому не прыгнуть — мы же все еще в его голове. Или, раз уж он передал полномочия умной тридцатилетней блондинке, в голове у блондинки.

Проблема только в том, что никакой глобальной программы она нарисовать не может. Обыкновенные пелевинские герои тянутся к истине и к высшему знанию и сгорают в нем, как мотыльки. Саша особо и не тянется, так, интересуется слегка. Ее духовный путь похож на путь тысяч хипстеров: позаниматься йогой, потренировать медитацию. Демонов таким не пробудишь. Разве что, в отличие от тысячи хипстеров, Саше повезло оказаться в центре грандиозного духовного аттракциона, и она попадает в заваруху с богами, жрецами и императорами Рима III века н. э. Но ее, кажется, грандиозность этой связи времен не слишком беспокоит. Ее задача проста: деловито, потому что все мы стали очень деловитыми, разобраться с древними богами и вернуться домой к ужину, если, конечно, не помешает пандемия.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Каламбуры нового романа — а совсем без прибаутки Пелевин обойтись, конечно, не может — смещаются куда-то в сторону совсем не наших реалий. Разговорчики у него в этом романе ведут на английском корпоративные анархисты, превратившие свой протест в создание анархических эмоджи для айфона. Сидя на яхте за 50 лямов, они обсуждают необходимость переименования фестиваля Burning Man в Burning Woman, а лучше сразу в Burning Person, если не Burning Person of Color. Они давно не воюют со злом, а делают для него клевые чехлы и обложки. «Мне кажется, это достаточно подло», — комментирует главная героиня Саша Орлова. В общем, куда ни плюнь, либо гротескный ужас, доведенный до кликбейта, либо гротескный протест против слов, подкрепленный анекдотическими делами.

Именно поэтому действие нового романа происходит где угодно, но не в России: на Кубе, Тенерифе, в Таиланде, Стамбуле. Это такой намеренный эскапизм. На Кубе Саша Орлова втирает своему юному знакомому, что революция была зря и самый правильный способ — это неучастие: не делать ничего, лечь спать. А уже другая кубинка объяснит ей, что в жизни не должно быть ничего, кроме счастья: потому что жизнь кажется странной и безвыходной, но на самом деле «все проходит, все исчезает, ничто не может удержать нас в плену». И кажется, что последний роман Пелевина — будут наверняка и другие, но этот удивительным образом читается как прощание — он именно про возможность испытывать счастье в отдельно взятой России, пусть оно и возможно, только когда мы уезжаем из нее.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Есть какая-то глобальная нечестность в убеждении, что критики Пелевина любят. На самом деле ежегодный выход его книги превращается в ритуальное жертвоприношение, где его пинают ногами все, кому не лень, чтобы сообщить, где и как он недостаточно хорош. Его и читают-то только критики и сисадмины, причем сисадмины его любят, а критики — нет. Или любят не до конца, потому что Виктор Пелевин со всеми своими позавчерашними приемами, неполиткорректными шуточками, самоповторами и тенденцией к долгим диалогам о смысле Бога все равно предлагает нам что-то новое, какой-то новый поворот, шутку, которую мы будем повторять еще год до новой шутки. Проблема была только в том, что писатель Пелевин заговорился с критиками — ведь они были теми, кто всегда отвечает. А тут он взял и написал роман для людей. Очень простой — что может быть проще, чем найти себя на белых песках Варадеро? И даже с указанием литературы и своим саундтреком: для простоты события происходят под аккомпанемент группы King Crimson и «Одиссеи» в переводе Жуковского.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Это такое просветление, которое очень легко повторить у себя дома, не труднее, чем выбрать правильную таблетку: поставил пластинку — и вперед. Можно даже считать его прямым указанием к действию. Есть своя ирония в выборе мест, куда едет в своем духовном путешествии Саша: Таиланд, Варадеро, Тенерифе, Стамбул, это же четыре первые строчки в списке любого туристического агентства. Это буквально места, куда едут все. Даже Дэн Браун не придумает из этого историю о духовном преображении. Зато можно вообразить себе, что где-то в Стамбуле за тобой приедет волшебник на расписной яхте и внезапно подарит что-то поинтереснее: возможность личного счастья. Потому что ничего, кроме счастья, на земле добиться все равно невозможно. В конце концов, жизнь — лишь иллюзия. Выражаясь образами романа, палка для селфи в руках у Бога, через которую он видит себя, мыльные пузыри, которые Бог пускает, чтобы они красиво блестели. Ну что теперь, не жить, что ли?