«Желтки», Гала Узрютова: итоги литературного конкурса Правила жизни «В будущее возьмут всех»
Желтки.
Гала Узрютова
— Здравствуйте, меня зовут Анна, я представляю Национальную службу исследований. Мы проводим опрос, посвященный последствиям пандемии коронавируса для жителей нашей страны. Пожалуйста, уделите мне время. Наш разговор продлится всего 10 минут.
— Это чья служба? Государственная?
— Да, Национальная служба исследований. Как я могу к вам обращаться?
— У государства всегда есть наш телефонный номер. Ну, давай, Аня, только недолго.
— Как я могу к вам обращаться?
— Илья Алексеич.
— Хорошо, Илья Алексеевич, спасибо. Мы опрашиваем представителей разных социальных групп и возрастов. Давайте проверим данные: у меня верная информация — вы являетесь пенсионером?
— И это они знают.
— Илья Алексеевич, первый вопрос: повлияла ли пандемия на ваше психологическое состояние?
— И куда потом это всё?
— Что «всё»?
— Мое вот это психологическое состояние. Кому оно понадобилось?
— Результаты исследования будут использоваться анонимно в обобщенном виде, не волнуйтесь. Это поможет государству улучшить меры социальной поддержки граждан.
— Граждане в восторге!
— Илья Алексеевич, первый вопрос: повлияла ли пандемия на ваше психологическое состояние? Варианты ответа: состояние критически ухудшилось, стало более тревожным и эмоционально напряженным; состояние ухудшилось, но не критично; состояние осталось прежним; состояние улучшилось; затрудняюсь ответить.
— Я волнуюсь за своего кота.
— Что, простите?
— Понимаешь, Аня, кот у меня старый, 17 лет уже, и ему передается мое волнение. Поэтому мне надо быть осторожным.
— То есть можно сказать, что ваше психологическое состояние осталось прежним?
— А твое?
— Но мы сейчас вашу анкету заполняем, Илья Алексеевич.
— Хорошо. Пиши: затрудняюсь ответить. Пока Тишка не слышит. На балконе колобродит.
— Я вас услышала. Тогда следующий вопрос: на ваш взгляд, изменился ли мир после пандемии? Варианты ответа: первый — мир изменился и никогда не будет прежним; второй — я не заметил никаких изменений; третий...
— В общем, когда все это кончилось, я наконец-то решил побриться у Баграма. Три месяца бороду не брил, зарос совсем. Только Баграм знает, как брить мою бороду. У него маленькая старая парикмахерская в центре города, раньше его отец ей занимался — Давид. Много лет я брился у Давида, потом у Баграма. Вышел из дома, а у дома — целые поляны травы. Только в мае такой цвет бывает — не просто зеленый, а молодой, прозрачный. Раньше как было? Они триммерами всё скашивали, поэтому мы уже и забыли, что такое майская трава. Плешь одна оставалась желтая после их триммера. Еще только май — а уже весь город в этих жухлых проплешинах. А тут карантин — перестали. Одуванчиков столько на траве. Желтые, такие яркие на зеленом фоне, пыли нет. Никогда такого желтого не видел. Вру, один раз видел. Дарил жене года три назад, в лесу нашел. Хрен ее учитель теперь ей такие подарит. Как желтки у деревенских яиц, в детстве бабка нам такие привозила. В магазинах не купишь.
— Илья Алексеевич, варианты ответов у нас такие...
— Я и отвечаю, отвечаю. На другой берег идти три километра, вроде уже и свыкся с этой бородой, а все равно иду и представляю, как Баграм сейчас будет ее сбривать. Даст мне полотенце и начнет брить. А жарко, страшно жарко. Но я с собой термос взял с настоем шиповника: это меня бабка научила, до ста лет прожила. Иду, пью шиповник. Готовлюсь к другому берегу. Мимо — фуры, грузовики. Ты, кстати, замечала, что грузовики кажутся более значительными по сравнению с другими машинами, потому что они занимают больше места? Чисто физически имею в виду. Как высокий человек или огромное животное. Или небоскреб. То есть на мосту все было по-прежнему, жарко только, ветер с реки как будто не дул. Обычно на мосту прохладно, ветер. Думаю, ну, сейчас дойду до другого берега — там новый мир, всё по-другому. Это у меня тут окраина, а там — центр. Перемены начинаются в центре и потом расходятся.
— Илья Алексеевич, давайте вернемся...
— Но на окраине хорошо. Удаленная перспектива. Ты наблюдаешь за всем миром, как если бы сидел на задней парте и тебе был бы виден весь класс. В школе я всегда сидел на задней парте. На реке с виду ничего не изменилось, плыли баржи, но это еще ничего не значило. Они автономны, маленькие островки, у них там свои законы. Даже свой туалет. И вот я уже подхожу к другому берегу, надел маску и перчатки. Маска у меня одноразовая, из ткани, приходится стирать, я ее постирал как раз. А жарко в маске, под носом потеет, и руки в перчатках мокрые. Я купил нитриловые, как советуют.
— Илья Алексеевич, все-таки давайте...
— Обожди, окно забыл закрыть на балконе, Тишка там. (Через секунд 30.) Вот паразит! Уже на подоконнике сидел, а у меня пятый этаж! Старый, а дышать хочет! Что я там говорил?
— Илья Алексеевич, на ваш взгляд, изменился ли мир после пандемии? Пять вариантов ответа...
— А, да. Подхожу я к другому берегу, а там — народу!
— Илья Алексеевич...
— Обожди, а то забуду. Захожу в кафе — сидят друг на друге. В магазине — толпа, все лапают вещи. Вот зачем она берет то один апельсин, то другой? Почему она сразу не может взять нужный? В маске и перчатках — я один. Никто не хочет нового мира, в очереди — и то на голову готовы залезть. Я говорю ей: отойди, соблюдай дистанцию, она смеется. Охрана пускает их в супермаркеты! Что я могу поделать? Что я — один буду жить в новом мире?
— Илья Алексеевич, вернемся к вариантам ответов...
— Так ты хочешь знать, изменился мир или нет? Или государству все равно?
— Ваше мнение очень важно для нас. Давайте я еще раз повторю варианты ответов.
— Зачем мне твои варианты, когда у меня свой есть? Слушай. Подхожу я к парикмахерской, а дверь закрыта. Дергаю — закрыта. Потом вижу — объявление. Написано: «Парикмахерская закрылась». Не переехала, не временно не работает, а именно закрылась, понимаешь? Рядом кафе, спрашиваю: где Баграм? Закрылась парикмахерская, говорят, не смогли кризис пережить. И что — мне всю жизнь теперь с этой бородой ходить? А ведь это дело его семьи, его отца! И что теперь с ними будет?
— Я вам сочувствую, Илья Алексеевич, и Баграму тоже, и Давиду, конечно, но, понимаете, анкета построена по определенной системе, есть конкретные вопросы, и нужно...
— Стою я, как дурак, у этой парикмахерской, а пот под маской течет на бороду. Вытерся маской и выбросил ее на фиг, пошел домой. Думаю, Тишке рыбу надо купить. Надеюсь, тот маленький рыбный не закрылся, а то кот мой не ест рыбу из других магазинов, только из этого. Хорошо, хоть не закрылся. Купил рыбу, иду домой. Жарко в бороде. Подхожу к дому, а там! Обожди! Рыбу надо выключить, коту варю! Пахнет уже! Обожди! (Кладет трубку, бежит на кухню.)
— Илья Алексеевич? Илья Алексеевич? Алло? Прошу прощения, но время нашего опроса истекло, и я вынуждена... Илья Алексеевич? Всего доброго, Илья Алексеевич!
— (Через 30 секунд.) Аня, я здесь! Так вот, подхожу я к дому, а там — этот с триммером, и всю траву, все одуванчики косит! Нет, ты представляешь? И они летят — эти желтки — по зеленой траве, летят и падают, тяжелые такие. Как краской налитые: полопаются, если упадут, и траву желтым зальет. (Молчит.) Аня? Алло, Аня? Ты здесь?
— Благодарим вас за участие в опросе! Пожалуйста, оцените работу оператора по пятибалльной шкале. Произнесите цифру от одного до пяти: один — минимальный балл, пять — максимальный.
— Нет, не лопаются. Просто падают.
— К сожалению, системе не удалось распознать ваш ответ. Произнесите, пожалуйста, цифру от одного до пяти еще раз.