«147 моих свиданий»: как я искала себе пару и как ее нашла

По-настоящему в меня не верил никто.

Серьезно: никто не верил, что можно сходить на 147 свиданий (три в неделю, каждый месяц меняю город) и найти любовь. И чем докажешь, что нашла? И откуда знаешь, что этот человек — твой (и вообще — покажи)? Никто не верил — и я никого не сужу. Но я верила. Мне хватило своей собственной веры.

И еще твоей иногда, да ведь?)

Спасибо.

Я писала тебе, лежа в ванной в своих слезах (ахаха), в лепестках роз, подаренных человеком-ноябрь промозглой осенью. Я писала тебе с корабля на Босфоре, за стеной плача в Иерусалиме, с пирса Тихого океана, с вулкана Камчатки, с крыши аэропорта в Сингапуре, из леса в Никола-Ленивце, из ночного клуба в Берлине, с острова, стоя ночью у воды, записывала тебе прибой, из родительского дома, из чужих квартир, музеев и улиц, ресторанов, я писала тебе со всех своих (или почти со всех) свиданий. Иногда было весело, иногда грустно, иногда я получала ответ, иногда мы совпадали во взглядах, иногда нет, но внутри я всегда чувствовала какую-то силу, свою правду, что ли, свое право на этот путь — и еще иногда (как ответ) поддержку. Спасибо за это.

Формально нужно подвести итог.

Я сосчитала свидания — 117, 11 месяцев, 10 стран. Самым пустым стало это лето — потому, что думать я могла уже только об одном Человеке. Самой плотной — весна. Однажды в Тбилиси случилось три свидания в день. Дважды я собиралась книгу бросить: с Лео летом и с Женей осенью (никогда не называла его раньше по имени) — ветка хлопка выросла из ключицы, лопнул бутон. Самым холодным месяцем стал тот октябрь, когда я пробовала открытые отношения — не вышло. Самым щедрым — ноябрь, когда ко мне прилетели двое, пара, после своего расставания — по отдельности (сначала он, а потом она, и оба стали мне по-разному дороги). Теплее всего была прошлая осень. Мужчина, который всех сразил — Йосси. Самым похожим на то, чего от меня ждали, стал Лео и тот август, который мы прожили в осознанно временных отношениях.

Самым читаемым текстом в книге стала инструкция, как отвечать на вопрос «Замуж не вышла?»

Все эти истории (главы, письма) есть в книге «147 свиданий».

По-настоящему в меня не верил никто. Давай я признаюсь: иногда я и сама сомневалась. Разумеется, у меня был план Б. В Тель-Авиве, в районе Флорентин, кстати, есть заведение с таким же названием — они сводят татуировки (по-моему, гениально). Конечно — план Б у меня был (я же не дурочка, чтобы под занавес выйти на площадь и там расплакаться). Куда круче выйти замуж за лучшего друга (до сих пор нравится, кстати, этот план).

Вовка, думаю, согласился бы. Не подвел бы меня. Десять лет все-таки дружим.

По-настоящему в меня не верил никто, кроме самых близких.

Я тут вышла наружу, послушала, что там люди в Фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) обо мне говорят. Не читающие, а другие, посторонние. Некоторые такое пишут — у меня позвонки местами меняются, натягивая нерв. Одни о других — так, будто те неживые, а, например, бетон.

По х***! Она же бетон. Давай скажем о ней при ней, что она некрасивая, что она со всеми трахается (whaaat?) и вообще на свидания ходит, чтобы бесплатно есть. Это не все мои любимые комментарии, но топ, а еще есть: «Но ведь ты же выдумываешь эти истории, да?» Да? Really? Иди, сядь и выдумай, давай. Попробуй выдумать себе мою жизнь. Попробуй выдумать себе такую жизнь и пожить ее, а я посмотрю. Издательство держит руку на пульсе, а я сняла — вот тут, смотри: самые ужасные комментарии к книге «147 свиданий».

Ты сидишь?

Я сижу, я думаю, как мне всё уместить в это последнее письмо. Как мне успеть тебе всё сказать? Если бы мне можно было написать только два слова, я бы выбрала эти: всё есть. В тебе всё есть. Самое лучшее, что можно сделать со своей жизнью, — жить ее (свою, а не чужую).

Я жила свою, когда мы встретились, — ни в каком другом случае это не было бы возможно. И сейчас живу и больше не вижу никаких причин жить ничью чужую. Но я, честно, пробовала разные.

В книге человек появляется несколько раз — осенью, потом зимой (я нашла открытое событие, где участвует, и съездила просто смотреть — но встречи не было, я только посмотрела). Я написала сообщение — мне не пришел ответ. Я подумала: очень жаль. Или я не понравилась. Или страшно. Или не сейчас. Или нужно время. Потом я узнала, ответ был — но подвел интернет (а может быть, нам действительно нужно было это время). Я продолжала ходить на свидания, не переставая следить, но не знала, что теперь это уже взаимно. Через полгода (этим летом) я стала получать подарки — раз в неделю, и потом — приглашение. Я шла по летнему городу и думала: ладно, человек. У меня нет для тебя никакой другой меня, кроме меня. При встрече шутила, что тоже думала сначала полгода с ответом потянуть. Я рассказываю о наших встречах в книге (человек из телефона — этот самый человек). Люди, любящие меня, волнуются о поспешности выводов: в общей сложности я смотрю на человека 11 месяцев, человек на меня — 8. Я задавала заготовленные вопросы (у меня было 117 свиданий, разумеется, у меня есть заготовленные вопросы). Человек спросил: «Зачем?» «Я хочу узнавать тебя». Человек ответил: «Я хочу узнавать тебя, наблюдая». Мы виделись шесть раз, на третьем свидании стало понятно, что расставаться больше нельзя.

Сегодня пятница, я пишу тебе с опозданием в три дня — извини. Ты читаешь, и может быть сейчас (потому, что пятница) ко мне уже прилетел тот, кого я искала и нашла. На всякий случай волнуюсь я с понедельника, знаешь (я что, море, чтобы волноваться?). Во вторник лежу на матрасе съемной комнаты модного (и бедного) района Нойкёльн, смотрю на свою руку — по коже идет и ходит воспоминание, ожидание другой руки, касание другой кожи. Знаешь, когда собственное дыхание кажется вдруг не своим, и слушаешь его, и нравится — вдох, выдох. С тех пор как расстались — будто от сердца отнято. Среду и четверг просидела на потолке. Как я это опишу?

Я попробую написать портрет.

Во-первых, ум.

Это такой красивый ум, я никогда не встречала раньше так красиво устроенный, организованный ум.

Во-вторых, сила. Сила быть собой для другого (для меня), открываться. Сила быть уязвимым — моя любимая из сил. Еще что? При всей внешней небрежности по отношению к собственной жизни — какая-то внутренняя зрелость, состоятельность. Взгляд — внимательный, иногда смеющийся, с прищуром, чаще — очень сосредоточенный. Говорит: «Я хочу узнавать тебя, наблюдая», и я вижу, как узнает. Любит списки, пишет в блокнот от руки. По-настоящему интересуется жизнью и мной. Говорит: «Будем мы танцевать или нет — мы все равно будем дураками. Давай танцевать». Физическому комфорту предпочитает психологический. «К дому у меня одно условие — это ты». Лицо такое, что невозможно сначала запомнить (и оттого не насмотреться), потом забыть. Красивое лицо. Руки такие, вены. Голос, в котором ловишь любую интонационную переменную (выдох, вдох). Очень действующий человек, любую информацию мозг принимает как задачу и производит решение. Не очень много говорит, но когда говорит — я люблю слушать.

Какого этот человек возраста (двадцатилетний или старенький), роста и веса (маленький вдруг и жилистый — или огромный, грузный), национальности (интересно, я не думала, что это будет человек этой национальности), вероисповедания, пола, профессии, какого цвета волосы или глаза (рыжий и лысый, зеленоглазый и альбинос) — нет никакой разницы. Вообще, считаю, повезло, что это — человек. Потому, что это мог бы быть с тем же успехом кузнечик или камень. Понимаешь? Нет никакой разницы.

Это мой человек, а у тебя и у каждого (кто хочет, конечно) — свой (или будет свой). Вот — здесь появляется классный вопрос.

— Как ты узнала, — спрашивают меня?

Ответ простой:

— У тебя не будет никаких сомнений.

Сейчас, когда я пишу это, мой человек подъезжает к Берлину. Весь путь мы меняемся геотегами: осталось тысячу километров, 542, 429, 271. Я пишу: «Я жду тебя», имея в виду не сейчас и не всю неделю, не этот месяц, не этот год — я так давно тебя жду. В ответ приходит: «Я иду тебе навстречу всю жизнь». Никто из нас понятия не имеет, как всё сложится. Но я скажу еще кое-что критично важно, постарайся услышать меня и поверить:

Что бы ни случилось дальше — одно утро вместе стоило всего.

Тут, где кончается книга, начинается моя по-настоящему личная жизнь — этой главой я возвращаю ей неспроста положенную приватность и рассчитываю на уважение к этому решению. Осталось 5 километров. Мне пора)

***

Предыдущую главу читайте по ссылке.