Встреча Путина и Шевчука — в воспоминаниях Чулпан Хаматовой: глава из книги «Время колоть лед»

В «Редакции Елены Шубиной» издательства АСТ выходит книга актрисы Чулпан Хаматовой и журналистки Катерины Гордеевой «Время колоть лед». Это сборник воспоминаний, заметок, откровенных диалогов о самом разном: телевидении 1990-х, этике и журналистике, театре и деле Кирилла Серебренникова и о создании благотворительного фонда «Подари жизнь». Правила жизни публикует отрывок из главы, посвященной встрече Владимира Путина с интеллигенцией в 2010 году. На этой встрече прозвучал знаменитый диалог: «Кто вы?» — «Юра Шевчук, музыкант».
Встреча Путина и Шевчука — в воспоминаниях Чулпан Хаматовой: глава из книги «Время колоть лед»
Фото: Ольга Павлова

В главе «Юра-музыкант» Катерина Гордеева и Чулпан Хаматова вспоминают концерт фонда «Подари жизнь», который прошел в 2010 году в Михайловском театре. В экспериментальной постановке «Маленький принц» принимали участие самые известные артисты страны — Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Марина Неелова, Эммануил Виторган, Вячеслав Бутусов, Андрей Макаревич и многие другие. Стараниями директора театра Владимира Кехмана мероприятие посетил Владимир Путин (на тот момент премьер-министр России). Перед концертом он провел встречу с интеллигенцией, на которой и прозвучало знаменитое: «А как вас зовут, извините?» — «Юра Шевчук, музыкант».

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

ХАМАТОВА: Да, накануне мне снова звонят из службы протокола и сообщают, что перед концертом намечена встреча премьер-министра [Владимира Путина] с представителями интеллигенции. «Пожалуйста, Чулпан Наилевна, — говорят мне, — всех обзвоните и предупредите. Скажите, чтобы готовили вопросы. Желательно эти вопросы озвучить заранее, чтобы у нас была возможность к ним подготовиться». Я спрашиваю: «А вы уверены, что хотите провести именно такую встречу именно перед таким, благотворительным мероприятием? Как вы представляете себе Лию Ахеджакову, говорящую с Путиным перед концертом, или Юрия Шевчука? Вы же понимаете, какие они вопросы будут задавать?» На что мне отвечают: «Именно такие вопросы мы и ждем».

В общем, я обзваниваю всех наших замечательных артистов и объясняю им, что состоится встреча с Путиным, что нам это очень и очень важно, потому что нужно достроить клинику и не позволить отобрать ее у врачей, а Путин — это наша гарантия неприкосновенности. И разговоры эти примерно одинаковы: «Здравствуйте, Лия Меджидовна». — «Привет, моя дорогая!» — «Это Чулпан. Перед концертом будет встреча с Путиным. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы?» — «Это встреча же ради детей? Нет никаких вопросов!»

«Марина Мстиславовна?» — «Нет, у меня нет вопросов». Илья Лагутенко собирается говорить о проблемах с тиграми, Диана Арбенина — о транспортировке грудного молока в самолетах, у нее тогда только что родились двойняшки. В общем, у кого-то вопросы все-таки есть, а кто-то решает помолчать.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Под конец, выдохнув, звоню Шевчуку. Он: «Зачем это всё вообще придумано?» — «Юра, это такая встреча, можно спросить действительно о важном». — «Ясно», — говорит Шевчук.

Собранные вопросы я передаю службе протокола. Словом, все довольны, но никто уже ничего не соображает.

И, главное, мы вообще-то приехали в Петербург, чтобы провести благотворительный концерт, о котором все уже, кажется, забыли. Но мы с Артуром Смольяниновым, моим соведущим по концерту, мужественно репетируем, идет прогон, на котором, кстати, меня поражает, что все взрослые и именитые артисты знают текст наизусть, молодые же не помнят ни слова. Ну не беда. Страшнее всего, что на сцене, покрытой буграми-вулканами для изображения планеты Маленького Принца, не удается установить здоровенную тумбу, стоя за которой должен выступать Путин: ну не влезает она ни в один кратер!

И тогда приносят скромный пюпитр. Закрепляют микрофон и под страхом смертной казни запрещают кому-либо к нему приближаться. Мы соглашаемся и продолжаем репетировать. Но тут являются протокольная служба и ФСО. Они приказывают: «Всем разойтись на обеденный перерыв — мы будем осматривать зал». И репетиция прерывается на час. Тут я тебя теряю.

ГОРДЕЕВА: Мы с режиссером видеороликов пошли в «Бродячую собаку». В самом начале прогона стало ясно, что видео не подходит под декорацию и, значит, его никто не увидит. Поправить это было невозможно. Мы отдали ролики техникам Первого канала и пошли пить водку и звонить Галечке Чаликовой (создатель и первый директор фонда «Подари жизнь». — Правила жизни), которая тогда лечилась в Америке. Мы звонили ей по видеосвязи. И она видела нарядный театр, шарики и даже приезд Путина, который вышел из машины и действительно с Грефом и детьми рисовал что-то мелом на асфальте. Потом все исчезли в недрах театра. А потом в новостях стали рассказывать какие-то дикие истории про встречу Путина с интеллигенцией.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

ХАМАТОВА: Нас собрали в комнате, где Путин должен с нами, то есть с интеллигенцией, встречаться. Мы сидим и ждем, ждем, ждем. А фэсэошники, которые у Путина всегда поразительно красивы, молоды и интеллигентны, если можно так выразиться, не могут ответить ни на один вопрос: когда будет Путин? Насколько он опаздывает? Во сколько начнется встреча и, значит, на сколько задержится концерт? Путин опоздал на час с небольшим. Мамы с больными детьми уже в театре, а встреча наша еще не началась. И тогда Катя Шергова (директор фонда «Подари жизнь. — Правила жизни) отважно идет разговаривать с фэсэошниками, просит поторопить шефа, потому что, если кто забыл, это благотворительный концерт, в зале много все еще болеющих детей, они могут и не выдержать. Пока все это тянется, я про себя зубрю любимый вопрос про вторичное налогообложение, фонду надо решить его любой ценой. Встреча с Медведевым мне в этом смысле не сильно помогла.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я повторяю слова, стараясь сформулировать вопрос так, чтобы получалось покороче и как-то внятно. Тут входит Путин. Все рассаживаются. Марина Мстиславовна, у которой нет вопросов, по одну сторону, Алиса Бруновна — по другую, следом Леня Ярмольник, у которого тоже нет вопросов. За ним — Юра Шевчук. Напротив меня сидит Ахеджакова. Она нервничает и переговаривается с Басилашвили. Разговор начинает Кехман, постоянно намекая всем присутствующим, что без него никаких концертов и встреч не было бы. Я рассказываю про вторичное налогообложение, то и дело натыкаясь взглядом на Лию.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я вижу, каких мучительных усилий ей стоит молчать, она практически скотчем себе рот заклеивает! Но Лиечка понимает, что сейчас будет благотворительный концерт, сейчас не до политики, и молчит, чтобы не помешать делу.

Я говорю, говорю и чувствую, что у меня под платьем течет молоко. То есть я прямо ощущаю, как сквозь мое голубое концертное платье вдруг начинают проступать мокрые круги. Слово как раз берет Диана Арбенина, рассказывает, как в аэропорту заставляют выливать сцеженное молоко, и это ущемление прав детей. Мое молоко начинает прибывать с утроенной скоростью.

И тут встает Юра.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Владимир Владимирович, можно, да?

В.В.ПУТИН: Да.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Просто мне был позавчера звонок, и меня ваш помощник, наверное, какой-то (я не помню его имени) попросил не задавать вам острых вопросов — политических и так далее...

В.В. ПУТИН: А как вас зовут, извините?

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Юра Шевчук, музыкант.

В.В. ПУТИН: Юра, это провокация.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Провокация, ну и ладно.

В.В. ПУТИН: Мой помощник не мог вам позвонить по этому поводу.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Ну не ваш помощник, какой-то чудак, да.

Чья-то реплика: Уже не скучно!

Ю.Ю. ШЕВЧУК: У меня есть вопросы. Давно накопились и, пользуясь случаем, хочу сказать большое спасибо всем, кто здесь собрался, потому что вы видите перед собой, может быть, зачатки настоящего гражданского общества, о котором и вы говорите, и нам оно снится. Первое — свобода. Слово такое. <...> Потому что то, что сейчас творится в стране, — это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ. Пропасть огромная. Вы все это знаете.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

С другой стороны, единственный выход — чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ. Чтобы шахтеры не шли в забой, как штрафные батальоны. Чтобы это было все по-человечески, чтобы личность в стране была свободная, уважающая себя. И тогда поднимем патриотизм. Потому что патриотизм плакатом не создашь, а у нас очень много я вижу, и я не один — интеллигенция, очкарики, скажем так, — мы видим очень многое.

На самом деле протестный электорат в стране растет, вы это тоже знаете. <...> Как вы думаете, произойдет ли, есть ли у вас в планах действительно серьезная, искренняя, честная либерализация, демократизация настоящей страны? <...> Чтобы мы перестали бояться милиционера на улице. Потому что милиционер служит сейчас начальству и своему карману, а не народу <...>. Я искренне задаю этот вопрос. И завершаю таким вопросом: 31 мая будет Марш несогласных в Питере. Он будет разгоняться? Все.

В.В.ПУТИН: Все?

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Пока да. <...>

В.В. ПУТИН: Хорошо. Спасибо. <...> Прежде всего хочу сказать, что без нормального демократического развития будущего у страны не будет <...>. Это очевидный факт. Потому что только в свободном обществе человек может реализоваться. А реализуя себя, и страну развивает, и науку развивает, и производство развивает — по самому высокому стандарту. Если этого нет, то наступают последствия — стагнация. Это очевидный факт и всеми понимается. Значит, это первый тезис.

Второй. Все должны действовать в рамках закона, вы абсолютно правы. С этого момента наступают вещи, которые требуют профессионального подхода. Вы упомянули про шахтеров. <...> Но профессиональный подход требует взвешенного анализа и правовой, экономической ситуации. <...> Но, Юра, хочу вам сказать <...> Если вы выступаете за рыночное хозяйство, то в условиях рыночной экономики они (шахты) просто закроются. А я так понимаю, что вы сторонник рыночной экономики, а не директивной!? Они закроются. Это только одна составляющая.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Теперь вы говорите, что милиция служит только начальникам. В милиции всяких людей хватает. Там срез нашего общества вообще. Да, это часть страны, и там не с Марса люди приехали, да. Там есть люди, которые верой и правдой служат своему народу. И не жалеют не только здоровья. И жизни своей не жалеют, и под пули идут. <...> Те же самые гаишники, которые «мзду снимают» и «бабки стригут» на дороге, есть такие, — но есть и такие, которые детей своим телом закрывают, машины подставляют и погибают. Есть и такие. Поэтому мазать всех одним черным дегтем считаю несправедливым.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Я не мажу!

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

В.В. ПУТИН: Вы не мажете, но вы сказали, менты служат начальству, а не народу.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: В основном да. Я иду на «Марш несогласных». Нас 500 человек и 2,5 тысячи омоновцев. Мы кого-то убили или зарезали?

В.В. ПУТИН: Я вас внимательно слушал и не перебивал. А то у нас дискуссии не получится, а получится базар!

Я считаю, что несправедливо — всех под одну гребенку. Хотя проблем там хватает. У нас такой уровень общей культуры: как только человек получает какое-то удостоверение, палку какую-то в руки, то сразу начинает ею размахивать и пытаться заработать на этом деньги. Но это характерно не только для милиции, это характерно для любой сферы, где есть властные полномочия и возможность получить эту сумасшедшую административную ренту.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

По поводу «Марша несогласных». Есть определенные правила, они предусматривают, что такие мероприятия регулируются местными властями. Кроме тех людей, которые выходят на «Марш согласных» или несогласных, есть и другие люди, о правах которых мы не должны забывать.

Если вы решите провести «Марш несогласных» — я прошу прощения за слишком резкие вещи, скажем, у больницы, где будете мешать больным детям, — кто из местных властей вам позволит там проводить этот марш? И правильно сделают, что запретят!

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Можно я отвечу?

В.В. ПУТИН: Нет! А теперь вы хотите провести его там, где люди хотят в пятницу поехать на дачу, к примеру, просто. Или в воскресенье вечером вернуться с дачи. Да они вас там такими матюгами покроют! И местные власти заодно.

Но это совсем не значит, что власть должна прикрываться теми вещами, о которых я говорил, и создавать невозможные условия для проявления свободы слова. Но это вопрос, который должен решаться вместе с властями. Я надеюсь, что в Петербурге будет сделано именно так, по уму <...>. На самом деле я хочу, чтобы вы поняли. Мне, уверен, и другим представителям государственной власти это не мешает, наоборот, помогает <...>. Если я вижу, что люди вышли не просто чтобы «побазарить» и попиарить себя, а что-то говорят дельное, конкретное, указывают какие-то болевые точки, на которые власть должна обратить внимание, — что же здесь плохого?! Спасибо надо сказать. <...>

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Но вы видите, местные власти ведь тут же забивают все площади всякими каруселями в этот день. Тут очень много лицемерия.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

В.В. ПУТИН: Я с вами здесь согласен.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Я хочу вам сказать, что в прошлом году весь город бился за спасение архитектурного центра Петербурга. Как давили, вы даже себе не представляете, — давили, страшное дело! А ведь мы дрались за город — вы же в нем родились — удивительный, жемчужина мира. Чего только не было, какие препоны не ставили. А народ только звереет от этого. Зачем это делать? Вы же большой вес имеете, надо его там как-то...

В.В. ПУТИН: 76 килограммов.

Ю.Ю. ШЕВЧУК: Ну что же это. <...>

(Из расшифровки записи встречи, опубликованной в «Новой газете» 31 мая 2010 года)

ХАМАТОВА: Знаешь, меня тогда поразила, как и всех, наверное, реакция Владимира Владимировича: «Кто вы?» — «Я Юра-музыкант». Он потом объяснил, что в Петербурге много талантливых людей, трудно всех запомнить. И все как бы поверили, что это может быть правдой. Отдельным номером программы была реакция на происходящее Лени Ярмольника, который оказался под перестрельным огнем между Юрой и Владимиром Владимировичем. Леня периодически всасывался в кресло, чтобы пропустить самую острую полемику мимо, и затем из этого кресла, наоборот, выдавливался, когда говорилось что-то безопасное. Палитра Лениных выражений лица менялась стремительно — от радостно-испуганного, от беззаботного до искаженного ужасом соучастия в чем-то опасном, грозящем последствиями. Поразительная все же вещь — генетическая память.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

ГОРДЕЕВА: Но на встрече все не выглядело так, будто всех потом расстреляют.

ХАМАТОВА: Нет, не выглядело, но электрический разряд в самом начале разговора Шевчука и Путина чувствовался. А потом что-то произошло. Наверное, дело в потрясающей харизме Путина. Не знаю, может, это называется, владением НЛП? Он очень, очень умело пользовался какими-то профессиональными приемами. Когда Путин стал отвечать Юре, взяв вот эту чисто психологическую, отвлекающую паузу «кто вы — музыкант», все за столом сидели напряженные, как на иголках. Но не прошло и пяти минут, как те же самые люди понимающе кивали головами: «Да, да, да...» И я в том числе, и Юра. Владимир Владимирович отвечал Юре так, словно это именно он, Путин, а не Шевчук по-настоящему озабочен тем, что у нас феодальное государство, именно он не знает, что делать со свободой слова, ведь ситуация такая сложная — свобода слова может помешать, например, жителям соседних домов или пациен- там больниц. «Если рядом больница, где лечатся дети, а тут, значит, кричат, митингуют, как быть?» — озабоченно спрашивает Путин. И все всерьез задумываются: как? Морок этот закончился, когда кто-то, кажется, Ярмольник, неожиданно предложил всем выпить. Возникла дурацкая пауза: «У нас только вода». — «Ну, какой тост, такой и напиток». И только после того, Катя, как встреча уже кончилась, до нас дошло, что мы ничего не решили, ни на один вопрос ответа не получили, мы просто сидели и, как китайские болванчики, кивали головами: да-да-да.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

ГОРДЕЕВА: Зачем Путину, по-твоему, вообще было встречаться со всеми этими людьми?

ХАМАТОВА: Потому что это такой прекрасный был для него, тогдашнего, — это две тысячи десятый год! — ландшафт, такое дело хорошее, и вокруг него прекраснодушные оппозиционеры. Мне кажется, это был вполне продуманный ход, Путин отлично понимал, что если бы Юра не был Юрой, он бы так же смолчал, как все остальные. Перед благотворительным концертом не устраиваются совещания «по острым вопросам».

ГОРДЕЕВА: Встреча эта, если судить по записи, длилась пятьдесят шесть минут. Но ведь тебе удалось озвучить то, что ты планировала, спросить о двойном налогообложении?

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

ХАМАТОВА: Да, но это потом стерла история, это оказалось совершенно неважным. Встреча заканчивается, Путин проходит в зал, к нему тут же подсаживается какая-то наша предприимчивая мамочка, просит квартиру, и там же, во время концерта, он ей эту квартиру обещает, а потом — выполняет обещание. И это — главная новость на Первом канале.

ГОРДЕЕВА: Концерт показывали по Первому каналу в предпрайм-тайм, но денег мы собрали меньше, чем когда-либо. И это понятно: «Зачем переводить деньги в фонд, который дружит с Путиным, — думает обыватель. — Такому фонду и без нас помогут».

ХАМАТОВА: Я с тобой не согласна. Я думаю, дело было в составе выступавших. Наши друзья-рокеры не собирают аудиторию, которая привыкла смотреть телевизор.

ГОРДЕЕВА: Но именно с этого концерта начинается официальная, отраженная в СМИ история дружбы фонда «Подари жизнь» и Владимира Владимировича Путина, которая потом приведет к тому, что все будут считать тебя на выборах две тысячи двенадцатого года его доверенным лицом.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

ХАМАТОВА: Я не была его доверенным лицом. Но участвовала в предвыборном сборнике.

ГОРДЕЕВА: Это — взаимовыгодная дружба. Ты, например, всегда объясняешь, что благодарна Путину за то, что он построил клинику...

ХАМАТОВА: Ты сейчас как Ксения Собчак, Катя.

ГОРДЕЕВА: Почему?

ХАМАТОВА: Потому что, когда говорят «построил клинику», то, как правило, это звучит так, будто это одна из тысячи одинаковых стандартных клиник по стране. Но эта клиника действительно стоила того, чтобы в ее строительство вмешался Путин. Кроме того, Путин связан не с фондом «Подари жизнь», а только с энергией врачей, которые его вовремя и очень грамотно встретили и объяснили, что происходит. И это тоже очень важная вещь. Мы не можем, не должны стричь всех и вся, включая Путина, под одну гребенку и говорить: «Нас просто использовали, мы попали». Нет. Это сложная, очень сложная жизнь, которую мы прожили. Иногда — действуя слаженно и правильно, иногда — идя на компромиссы, иногда — совершая ошибки, главной из которых стало то, что мы вляпались в политику.