Лучшие материалы, опубликованные в журнале и на сайте Правила жизни в 2018 году

​«В Подмосковье тренер ударил ребенка ногой в голову», «почетный учитель избила второклассника», «в Северодвинске учительница избила учеников скакалкой» — новости об инцидентах в российских школах в этом году появлялись с пугающей периодичностью — так, что мы вновь заговорили о бессмысленности и беспощадности российской образовательной системы. Не пытаясь дать оценку каждому отдельно взятому случаю, журналистка Юлия Дудкина по просьбе Правила жизни поговорила с учителями о том, почему школа остается агрессивной средой, и составила учебное пособие по школоведению. В нем приведены задачи на основе реальных случаев из жизни школ. Попробуйте их решить и взгляните на приведенные выше новостные сюжеты глазами заложника системы.

Андрей Рывкин рассказал, каково это — считать своим отцом Уилла Смита, будучи сыном Михаила Жванецкого, но не иметь возможности поговорить по душам ни с тем, ни с другим

«Мое знакомство с биологическим отцом случилось после его выступления в Бостоне, где я — скрывшись от мамы и дождавшись оттока фанатов из гримерки, — решил, наконец, подойти. Мне было одиннадцать, я хотел познакомиться с папой. Отец пожал мою вспотевшую руку и машинально вручил брошюру "Этапы большого пути" — со своей огромной фотографией на обложке. Я не мог произнести ни слова. Он оставил размашистый автограф и удалился в обществе длинноногих поклонниц, появившихся из ниоткуда».

Ноябрьский номер Правила жизни посвящен вечной теме отцов и детей. В проекте «Родительское собрание» актеры, музыканты и другие известные друзья Правила жизни говорят со своими мамами и папами, размышляют об отношениях с ними. Мы решили, что этот номер — отличный повод сделать смелый шаг и редакции Правила жизни. В этом ролике мы обращаемся к своим родителям и говорим им то, что стеснялись спросить или сказать в реальной жизни.

Правила жизни рассказывает о самых ярких и влиятельных женщинах, стоящих у руля русскоязычных медиа — как общественно-политических, так и глянцевых, — от Натальи Синдеевой до Кати Федоровой.

С момента, когда в СССР прошел первый «официальный» рейв, и до момента, когда в России рейв-фестивали вроде Outline за пару часов до начала стали отменять на уровне правительства, прошло чуть больше 25 лет. Сейчас культура электронной музыки находится у нас под тотальным контролем государства — мы составили таймлайн, в котором проследили ключевые этапы отношений между властными структурами и электронщиками с 1991 года до наших дней.

ИГОРЬ ГРИГОРЬЕВ: Это ты меня заставил сейчас вспомнить. Я, когда вернулся из своих путешествий, поперся на Пикник «Афиши». Я прихожу и тихо ох***ваю. Такое ощущение, что хозяева куда-то съе***лись, а челядь, пользуясь их отсутствием, гуляет. Такие улыбчивые мальчики, девочки с милыми лицами, в очках без диоптрий, бессмысленно бродят по лужайкам с латте в стаканчиках из переработанной бумаги, мило друг с другом щебечут. Моя мама говорила про таких: «Пирог ни с чем». Красивый пирог, а внутри ни х***я. Пусто.

СЕРГЕЙ МИНАЕВ: Но это же дети, которых ты вырастил. Вот они, ни с чем пироги. Как так вышло?

ИГОРЬ ГРИГОРЬЕВ: Нет, это не мои дети. Это братья мои меньшие.

Сценарист Олег Маловичко своим примером доказывает: заявить, что ты стал жертвой, никогда не поздно и вовсе не стыдно.

Я начинал этот текст несколько раз, и каждый раз все было не то — я бился о стену внутри себя, стену, которую заботливо выстраивал в течение тридцати пяти лет. Я понял, что не могу рассуждать о ситуации со стороны. Не вспомнить собственный опыт было бы удобным лицемерием и привычным предательством.

Мне было тринадцать, ему — срок. Я был пухлым подростком, прибегавшим на физре последним, он — бывшим боксером с тюремным сроком.

Я буду называть его он, потому что я забыл его имя. Или заставил себя забыть.

Илья Рождественский поговорил с матерями и родственниками подростков, которых осудили в Беларуси за наркотики, А Дарья Сапранецкая поговорила с председателем Постоянной комиссии по законодательству, которая выступает за смягчение статьи 328.

«Когда его задержали с каким-то пакетом в подъезде, ему всего 15 лет было. Оказалось, что в пакете спайсы. Только мальчик мой говорил, что нашел его и хотел в милицию отнести. Но неважно это все, на самом деле. Ему же только хранение могли предъявить. А потом нашелся какой-то свидетель, который дал показания: да, покупал у моего сына. Причем и время назвал – как раз когда Витя в школе был, его там весь класс видел. Но следователей это не смутило, получил 10 лет. Три года уже отсидел».

Главный телевизионный интервьюер страны Владимир Познер и международная журналистка Софико Шеварднадзе обсудили, что важно знать о кандидате в президенты, а что — о рок-звезде, почему Россия и Запад друг другу не верят и как правильно материться.

Софико: Вы не останетесь в России?

Владимир: Скорее всего, нет. У меня есть квартира в Париже, я буду чаще в Париже, но буду сюда приезжать. Так случилось, что я приехал в Россию, когда мне было почти 19 лет. Все-таки сердце мое не здесь или в меньшей степени здесь. Говорят: Познер русофоб. Вообще не обращаю на это внимание.

Софико: Вы чувствуете ответственность за эту страну?

Владимир: А то, что я делаю, черт возьми, — что это?

Новый альбом Лизы Гырдымовой «Раскраски для взрослых» стал настоящей сенсацией: в ее песнях ищут отсылки к Блоку и Ахматовой, а саму певицу называют новой Земфирой. Сергей Минаев поговорил с Монеточкой о знакомстве с Гошей Рубчинским, принципе кармы в шоу-бизнесе и о том, как она справляется с популярностью.

Сергей: Чем, на твой взгляд, поколение 20-летних отличается?

Лиза: Наверное, тем, что 20-летние постоянно норовят срывать покровы.

Сергей: Поколение бунтарей?

Лиза: Да. Как, мне кажется, и положено в 20 лет.

Сергей: Кем ты себя видишь через 5−10 лет?

Лиза: Надеюсь, я выпущу еще пару классных альбомов. Может, открою галерею современного искусства.

Сергей: Знаешь, в Москве это прерогатива любовниц.

Лиза: Да? Тогда я выберу что-то другое.

По просьбе Правила жизни журналист Юлия Дудкина в течение месяца ходила на главные политические программы федеральных каналов и попыталась разобраться, как устроено телевидение в «эпоху войны».

Начинается прямой эфир, а я по-прежнему не понимаю, когда именно нужно возмущаться. Но ситуация быстро проясняется: когда ведущие сообщают, что американский президент 20 лет игнорировал форум в Давосе, где-то над ухом звучит громкий рассерженный голос: «Да лааадно!», и весь зал подхватывает, каждый на свой лад: «Ну ничего себе!», «Да как так можно!». Понаблюдав, я замечаю, что в зале сидят несколько «заводил», которые первыми начинают громко гудеть или смеяться, иногда даже в неожиданные моменты. Например, фраза ведущей «По-моему, выволочка будет устроена Трампу» вызывает бурный смех, а когда один из гостей замечает, что рубль — не конкурент доллару на мировой арене, поднимается волна возмущения.

Четвероклассница Таня Лозова показала губернатору «тот самый жест» и стала главной звездой волоколамского протеста. В свои десять она — самый юный политический лидер в мире. Таня уже успела выучить разницу между митингом и пикетом, стать жертвой провокации государственных СМИ и понять, что политика — это мусор, в котором иногда приходится возиться, чтобы помочь другим.

Евгения Медведева, которой прочили на Олимпиаде золотую медаль, уступила пьедестал 15-летней Алине Загитовой. Противостояние российских фигуристок в Пхенчхане стало самым драматичным моментом для миллионов болельщиков.

Главное, что нужно знать про эту драматичную историю: она не могла закончиться хэппи-эндом, который бы устроил всех. Не было ни единого шанса, и это единственный неоспоримый факт. В фигурном катании, за исключением одного крайне спорного исторического прецедента, не вручают две золотые медали. Даже если общая сумма баллов у Медведевой и Загитовой сошлась бы до сотых, считали бы по дополнительным показателям. И, к сожалению, фигурное катание — не биатлон, где гонок много и каждому симпатичному фавориту при удачном раскладе может достаться по золоту. В Пхенчхане кто-то из двух блистательных россиянок должен был проиграть&

Восемь лет в Японии работает компания, сдающая в аренду идеальных отцов, партнеров для фиктивных браков и друзей. Правила жизни выяснил, как устроен прокат людей в разных странах и почему нам может это понадобиться.

Юуко никогда не была беременна и замуж не выходила. Последние два года она втайне от консервативной семьи живет со своей девушкой, с которой встречается еще с колледжа. Хисао, его семья и друзья, даже младенец Кэтсу — нанятые актеры. Они будут исполнять роли членов ее семьи до тех пор, пока девушка будет выплачивать положенные по прайс-листу гонорары — 20 000 иен (около 10 000 рублей) на человека за час работы.

Сценарист и отец двух сыновей Олег Маловичко формулирует правила хороших родителей.

Быть отцом — это больше чем жить вместе. Больше чем обеспечивать семью. Быть отцом — это вечный стресс и сдерживаемая паника. Быть отцом — не знание, а дорога, по которой ты идешь, держа за руку слабого, а в другой руке у тебя факел, которым ты освещаешь темноту. Когда ты говоришь, что знаешь дорогу, ты врешь. Каждая набитая на этом пути шишка приносит опыт; и за тридцать лет я усвоил пару приемов, помогающих дольше косить под настоящего отца из рекламы йогуртов.

Эмилия Кабакова: «У художников есть хорошие жены, а есть невозможные. Я — невозможная» В Третьяковской галерее на Крымском Валу открылась выставка Ильи и Эмилии Кабаковых «В будущее возьмут не всех». Это первая масштабная ретроспектива знаменитых русских концептуалистов, в которую вошли около 100 работ из частных коллекций и разных музеев мира — от Тейт Модерн до Центра Помпиду. Эмилия Кабакова, которая приехала в Москву на открытие выставки, рассказала Юлии Панкратовой о том, как воспринимают концептуальное искусство в разных странах и почему никто не покупает работы русских художников.